– Постой. А с Гейгером-то что? Не оставлять же собакам.

– Я не голоден.

Сиплый бросил на меня испепеляющий взгляд, поскакал вокруг трупа, но, так и не придумав способа уберечь тело товарища от переработки в собачий кал, пошкандыбал следом.

– Все же что-то здесь не так, – заключил он, когда мы в конце аллеи свернули налево, возле развалин собора, не доходя метров пятидесяти до покосившихся кованых ворот парка на противоположной стороне забитой машинами улицы. – Не вяжется.

– Поясни.

– Если б Ткач планировал нас кинуть, то зачем он тротил отдал Гейгеру? Мало ли какая случайность, и тю-тю героинчик.

– Не вижу ничего удивительного. Люди склонны к пересмотру планов и взглядов на жизнь. Тем более я сам предложил ему избавиться от лишних ртов.

– Что?!

– Ну, немного в другом составе, конечно. Не переживай, тебя из списка пайщиков исключать не собирались. А вот Гейгера – да, вместе с Балаганом. Но Ткач, похоже, скорректировал предложенный мною вариант.

– Вот суки, все вы, до одного.

– Не надо из себя целку строить, Сиплый. Никто в здравом рассудке не станет делить на пять, когда можно поделить на два.

– Или не делить совсем, – прищурился медик.

– Расслабься, я редко убиваю друзей, особенно полезных.

– Да уж…

– Тихо! Вниз!

Мы присели, скрывшись за кустами и остатками кирпичного забора, некогда отгораживавшего собор от нерадивой паствы.

– Что там? – прошептал Сиплый, прилипнув щекой к прикладу.

– На полдвенадцатого. Третий этаж.

– Ничего не вижу.

– Я тоже. Зато слышу.