Наконец мы подошли к той части катакомб, в которой лежали останки парижан, когда-то похороненных на Кладбище Невинных. Голоса за нашими спинами становились все громче.

– Скорее, – поторопил нас Белет, беспокойно выглядывая в коридор.

Я стояла перед стеной, сложенной из костей.

– Какую мне взять? – спросила я.

– Все равно. – Петрек потянулся к лежавшей сверху.

– Эй, я сама хочу выбрать, – возмутилась я.

Та кость, за которой потянулся Петруша, вся раскрошилась. Кто знает, сработает ли она? Я потянулась к той, которая выглядела, по крайней мере на первый взгляд, абсолютно целой.

Я дернула ее, но она не двинулась с места. Эти кости лежали здесь, друг на дружке, не одно десятилетие. Кажется, из-за сырости и многих других вещей, о которых я не хотела знать, они слиплись навечно.

Я схватилась за кость обеими руками и снова дернула. Она даже не шевельнулась. Я уперлась ногой в лежавшие ниже кости и дернула еще раз.

– Вики… – вздохнул Петрек. – Может, возьмешь другую?

– Пусть возьмет эту, – запротестовал Белет.

Видимо, его новая стратегия заключалась в том, чтобы во всем со мной соглашаться.

– Уже выходит, – еле простонала я от натуги.

Кость действительно как будто немного расшаталась. Голоса приближались. Изо всех сил я потянула ее снова.

Внезапно я полетела назад. Большеберцовая кость, прищелкнув, оторвалась, словно до этого ее кто-то держал и внезапно отпустил.

Я упала на спину прямо в лужу.

– Мне удалось! – воскликнула я, тяжело дыша, когда они оба подскочили ко мне, чтобы помочь встать.

В этот момент аккуратная груда костей, тщательно сложенная задолго до того, как я родилась, задрожала и с хрустом начала осыпаться прямо на нас.

Ой…

По большеберцовым костям скользили черепа и остальные части скелетов. Один из черепов приземлился прямо передо мной. Мне показалось, что пустые глазницы смотрят на меня укоризненным взглядом.