-Надеюсь, после всего этого Правитель всё же тебя не уволил?

-Нет, и даже велел нам с тобой вместе подойти к нему после обеда… Не знаю уж, зачем!

Мирия бросилась ему на шею, расцеловав в обе щеки.

-Спасибо! Спасибо, Тери!

-Нет, не благодари… - Льюис не переставал улыбаться. – Вдруг Его Величество решил снять с меня кожу у тебя на глазах, чтобы впредь подобные просьбы не повторялись!

Сквозь радость, принцессе вновь стало не по себе – Тери помогал ей, он старался ради неё, не зная истинной причины, кроющейся за всем этим – желание вновь оказаться в крепких объятиях графа. Но, сжав чувство вины в кулак, девушка собралась с духом. Возможно, от этой встречи с Эдвардом Элсоном зависела значительная часть будущего – её и её друзей.

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33. Дельфин. (Часть 3)

Глава 33. Дельфин. (Часть 3)

Правитель Грессии восседал на своём троне с гордо поднятой головой, в которой, по всей вероятности, возникали, спорили, боролись друг с другом самые противоречивые мысли.

Он ожидал визита дочери с единственной просьбой к нему: позволить состояться свиданию с преступником Фейверитом, об этом утром заявил капитан Льюис, и Эдвард знал, что рано или поздно Мирия потребует этого, но надеялся, что еще не скоро…

Он больше не мог не считаться с её мнением, просто не имел на это права. Его дочь изменилась, он видел это своими глазами. Она повзрослела морально, стала менее импульсивной, более осторожной, но, главное, она начала понимать, что без взаимных уступок у них вряд ли получится полноценный диалог.

Он не собирался более держать Мирию в полной покорности, изначально главной его целью было вовсе не вызвать в сердце девочки дочерней любви к отцу, о котором она узнала слишком поздно; нет, он хотел подавить её «нездоровую страсть» к графу Анедо, и, похоже, всё складывалось наилучшим образом.

Но Мирии предстояло занять Трон после его смерти, а покорность Правителям Трона Грессии была не к лицу. К тому же, из слишком покладистых Правителей получались замечательные марионетки, а уж этого он никак допустить не мог.

Она вошла в Тронный зал первой, полыхая каскадом распущенных огненных волос, и вновь напомнила Эдварду его мать – та тоже любила «полыхать» своими волосами, стремительно пересекая своды дворца, а он, будучи еще ребёнком, обожал перебирать в пальцах эти густые гладкие локоны Виктории, когда та играла с ним, будучи в такие моменты просто мамой, а не «Её Величеством».

Та же решительность, свойственная её бабушке, отражалась на лице Мирии, с единственной той разницей, что Виктории незачем было сдерживать свои эмоции и чувства – власть была в её руках; Мирии же приходилось контролировать себя, постоянно доказывая отцу, что она более не ребёнок со взрывным характером, а взрослый человек, способный грамотно и спокойно принять и понять любую ситуацию.