Гроза обещала быть сильной, небо расцветало всеми оттенками пурпурного и лилового. Волны беспокойно бились о берег, ветер протяжно стонал, и это лишь нагнетало и без того напряжённую обстановку.

На берегу стояли двое – граф Анедо и капитан Льюис, и штормовой ветер, словно предупреждая, пытался прогнать их прочь, трепля одежду и напрочь спутанные волосы. До входа в грот оставалось не более десяти метров, и оба с тревогой смотрели в ту сторону, где, как они предполагали, скрываются Мэлвин и Мун.

-Вы уверены, граф? Что они здесь… – Наверное, в сотый раз спрашивал Льюис хриплым, сорванным голосом.

С той ночи, как Мирия бесследно пропала, он не ложился спать, укоряя себя последними словами, что не смог проснуться тогда, когда это было так нужно. Морис понимал и разделял его чувства, эта вина незримым, но тяжким грузом легла на плечи обоих.

Когда их подобрали патрули Грессии и Трайсети – на планетах всё же была объявлена тревога в связи с пропажей Наследницы Трона, и Вейч, которому наряду с Рейманом посчастливилось выжить в этой почти безвыходной ситуации, доступно изложил на бумаге, что произошло, Морис отчаялся. И если Тери, испытав сильнейший шок, тут же бросился на поиски пропавшей принцессы и Дельфина, надеясь на чудо, то он совершенно потерял всякую надежду.

Они стояли здесь с полчаса, продрогшие насквозь от бешенного ветра, и чего-то ждали. Когда навстречу им из грота вышел сам Мастер Иллюзий, оба мужчины заметно напряглись. Улыбка Мэлвина была натянутой, а лицо бесстрастным.

-Вижу, вы всё-таки пришли завершить начатое – то есть, умереть. – Нараспев произнёс он ровным, приглушённым голосом. – Ну что ж, пройдёмте… Предупреждаю, капитан Льюис, Мирия у нас! Бросьте ваши грозный вид и лазер, и, возможно, тогда она не пострадает. Да, над нами – иллюзия. Для ваших друзей на кораблях вы всё так же топчитесь у входа в пещеру, не решаясь зайти…

Тери швырнул оружие в сторону, и уверенно направился вслед за повернувшимся к ним спиной Мэлвином. Морис последовал его примеру, напоследок окинув взглядом берег и бушующий океан. Начался дождь, оплакивающий их напрочь изуродованные жизни. Граф Анедо шёл на убийство одного из своих самых лучших друзей, и эта мысль была для него ножом, воткнутым в сердце. Ножом, которому предстоит остаться там навсегда.

***

Здесь было темно и неуютно. Игра светотени будоражила и без того расшатанное воображение, и было просто не по себе. Дарен сидел в одном из старинных деревянных кресел на каменном возвышении, нагло развалившись на нём – в одной руке он держал надкусанное яблоко, другой лениво поигрывал, пытаясь изобразить какой-то мотив отстукиванием пальцев.