-Майк, бери пацана и дуйте на Трайсети. – Венсан хлопнул его по плечу. – Сейчас вы будете только мешать. Мы справимся.

… Он ещё несколько секунд отрешённо наблюдал, как леттеры его легита осторожно грузят его брата на корабль Венсана, оборудованный всем необходимым, а потом, словно очнулся, бросился к Вейчу, поднимая его, взвалив на своё плечо.

-К чёрту всё! – Бросил он, усаживая мальчика обратно на кресло пилота. – Мы вытащим его, Вейч! Мы его вытащим!!!

***

В Лонингтемне, помимо бригады лучших специалистов, их встретил Морис Анедо. Он был страшно бледен, его самого едва удалось поставить на ноги, но весть о том, что Майкл Тайлер пребывает в плачевном состоянии, вынудила его собрать последние силы в кулак.

Неон полыхал в его глазах еле видимым заревом, и всё же он просидел над телом друга несколько часов подряд – тот уже был подключен к приборам стимуляции работы сердца и дыхания, и это слегка облегчило задачу Морису.

Майк был не в силах просто сидеть на месте, и он умчался со своим легитом, возглавляемом Льюисом, на поиски пропавшей принцессы – увы, о её местонахождении так никто ничего и не узнал, и Вейч, которого даже силой не удалось выпроводить из импровизированной палаты его приёмного отца, каждые пол часа сообщал ему новости в виде сообщений на телефон относительно состояния здоровья Майкла.

Граф устало откинулся на спинку стула, а Вейч тут же потребовал новостей – одним только взглядом умных карих глаз, и Морис понимающе кивнул.

-Ожог мне удалось свести до состояния выздоровления, ещё немного работы, и от него не останется и следа. – Тихо произнёс он. – Но зрение я вернуть ему не в силе. Повреждения настолько необратимы, что… Прости, Вейч. Мне нужно выпить воды…

Морис поднялся и, покачиваясь, вышел за дверь, хорошо охраняемую местной охраной.

Вейч с невыносимой болью взглянул на Майкла: его лица было не разглядеть, кислородная маска на рту и обширная повязка на глазах, тело укрыто белыми простынями, руки, безвольно вытянутые вдоль туловища, истыканы проводами капельниц.

Мальчик почувствовал, что вновь теряет самообладание и вот-вот разревётся. Он потянулся к нему, своему отцу, ставшему роднее всех родных, и повалился ему на грудь, беззвучно рыдая. Боги, как же ему хотелось сейчас кричать! Но лишь беззвучные стоны вырывались из его груди, и пальцы всё крепче сжимали белые простыни – покрывала Майкла, и боль становилась всё сильнее.

Внезапно он почувствовал - что-то изменилось, и в испуге открыл глаза. Границы раздвинулись, это была уже не комната, провонявшая стерильными препаратами – нет! Это было огромное красочное пространство под открытом небом, залитое солнцем, ковёр из живых сочных трав лёг под ноги мягкой волной. Да, он стоял на ногах! Подумать только! Совсем, как раньше…