Я закусила губу.

– Белла! – Его укоризненный тон напомнил мне, что для Эдварда невыносимо, когда я держу свои мысли при себе.

– Ну… я немного волнуюсь… о том, что будет после, – призналась я и наконец посмотрела ему в глаза.

Тело Эдварда напряглось, но голос остался мягким и бархатистым.

– И о чем же ты волнуешься?

– По-моему, вы все абсолютно уверены, что после у меня останется одно-единственное желание – перерезать весь город. – От этих слов Эдвард поморщился. – И я боюсь, что буду так занята этим безобразием, что уже не буду собой… и что я… я не буду хотеть тебя так, как хочу сейчас.

– Белла, это проходит, – успокоил меня Эдвард.

Он не понял, что я имела в виду.

– Эдвард, – начала я, нервничая и не сводя глаз с родинки на своем запястье, – я хочу получить кое-что, пока еще не перестала быть человеком.

Он ожидал продолжения. Я молчала. Мое лицо горело огнем.

– Ты получишь все, чего захочешь, – подбодрил меня обеспокоенный и недоумевающий Эдвард.

– Обещаешь? – пробормотала я, зная, что попытка поймать его на слове не удастся, однако не в состоянии избежать искушения.

– Обещаю, – ответил он.

Я подняла глаза: Эдвард смотрел на меня серьезным и растерянным взглядом.

– Скажи мне, чего ты хочешь, и оно твое.

Какая же я все-таки неуклюжая идиотка! Слишком невинная – в чем, собственно, весь вопрос. Соблазнительница из меня никакая. Ну, чего нет, того нет – придется быть смущенной и неопытной.

– Тебя, – почти невнятно пробормотала я.

– Я и так твой. – Он улыбнулся, все еще ничего не понимая.

Я опустила глаза под его взглядом. Глубоко вдохнула и сдвинулась вперед, усевшись ему на колени. Обхватила Эдварда за шею и поцеловала.

Эдвард опешил, однако охотно ответил на мой поцелуй. Его губы мягко целовали мои, но я видела, что его мысли бродят где-то далеко: скорее всего, пытается сообразить, чего я добиваюсь. Я решила, что подсказка не помешает, и слегка дрожащими руками потянулась к вороту рубашки. Непослушными пальцами торопливо попыталась расстегнуть пуговицы. Эдвард меня остановил.