– Лучше я сама.

Он взял меня за руку и с улыбкой осмотрел ладонь:

– Меня это больше не беспокоит.

Я внимательно наблюдала, как он прочистил порез, но не заметила никаких признаков беспокойства: Эдвард дышал ровно и слегка улыбался.

– А почему? – наконец спросила я, когда он разгладил повязку на моей ладони.

– Прошло, – пожал он плечами.

– Прошло? Когда? Как?

Я попыталась припомнить, когда Эдвард в последний раз задерживал дыхание рядом со мной. Вспоминался только мой неудавшийся день рождения в прошлом году.

Эдвард сжал губы, подбирая слова.

– Белла, я прожил целых двадцать четыре часа, думая, что ты умерла. Это изменило мой взгляд на многие вещи.

– И мой запах для тебя тоже изменился?

– Вовсе нет. Просто… зная, каково думать, что я потерял тебя… в общем, мои реакции изменились. Все мое существо противится любым действиям, которые могут привести к подобной боли.

Что тут скажешь?

Глядя на меня, Эдвард улыбнулся.

– Можно сказать, это переживание многому меня научило.

Порыв ветра пронесся по поляне, растрепал мои волосы, и я поежилась.

– Ладно, – сказал Эдвард, снова открывая рюкзак. – Ты свое дело сделала. – Вытащил мою тяжелую зимнюю куртку и помог мне ее надеть. – Больше мы ничего сделать не можем. Пойдем ставить палатку!

Притворная бодрость в его голосе рассмешила меня.

Эдвард взял меня за забинтованную руку – на другой все еще была шина – и пошел к противоположной стороне поляны.

– Где мы встречаемся с Джейкобом? – спросила я.