– Это в теории. Но чем больше, тем лучше.

– Хорошо, может, и будет больше.

Он призадумался, все еще ошеломленно глядя на нее.

– Ладно, мы уже прилично зашортили. Если ты это сделаешь и все получится, то максимальную прибыль мы не получим, но все равно заработаем немало.

– А если не получится?

– Думаю, вероятнее, что получится даже в большей степени, чем надо.

– О чем это ты?

– Что может упасть вся система. А если это случится, то кто будет оплачивать мои свопы?

– Ну до этого вряд ли дойдет.

– Узнаем.

Шарлотт глянула на него, пытаясь понять, серьезно ли он это говорит. Кто знает? Он любил рисковать. Вот и здесь был риск, крупный риск, политический. Так что он был по большей части этим доволен. Его озабоченность была искусственной, по крайней мере ей так казалось. Суть хеджирования заключалась в том, чтобы делать ставки на волатильность. А значит, ему нравилось.

– Правительство будет их спасать, – сказала она. – Спекулянты слишком велики, чтобы обанкротиться, и слишком связаны между собой. Поэтому людей, которые сегодня ночуют в парке, поимеют, каким бы ни был расклад.

Он кивнул.

– То есть ты говоришь, что нам в любом случае заплатят.

– Либо не заплатят, несмотря ни на что. Если мы сами не изменим ситуацию.

Он вздохнул:

– Не знаю, почему я вообще взялся тебе помогать. Ты такая революционерка.

– Так вот что мы замышляем?

– Да! – Он пристально смотрел на нее. А через несколько мгновений его губы растянулись в ухмылке. Потом он вообще разразился смехом.

– Что? – с вызовом спросила она.