Бастьян замер. Кажется, он даже не дышал.

– Ты… – начал он. – Ты помнишь ночь моей смерти?

– Я не могу вынести даже мысли о том, чтобы зайти в собор Сен-Луис из-за тебя, – благодаря тебе, – сорвалась Селина. – Это был один из трех худших моментов моей жизни, и я… – Селина умолкла, когда осознала, что только что сказала. Что вспомнила. Она зажала руками рот, понимая, что бледнеет. – О, – выдохнула она. – Ооо.

Все воспоминания вернулись к ней, захлестнув ее, словно волна. Все ответы, которые она так долго пыталась отыскать. Все надежды и чувства, и мечты, которые она так сильно жаждала обрести вновь. Обжигающие слезы выступили у нее на глазах, когда она опять посмотрела на Бастьяна. Он видел, как она вспоминает. Тяжесть прошлого внезапно опустилась на ее плечи, заставляя согнуться и обхватить себя руками. Воспоминания о том, что она видела, – что делала и что чувствовала, – наполнили ее разум.

И Селина знала. Она знала. Не потому что к ней вернулись все ее воспоминания. А потому что она поняла, что ей не нужно было выпытывать правду у других. Ей просто нужно было найти ее в себе.

– Бастьян, – шепнула она.

Он подсел к ней быстрее, чем она успела моргнуть.

– Я здесь.

Селина уткнулась лицом в его грудь и позволила слезам хлынуть из глаз. Бастьян обнял ее. Он не стал засыпать ее признаниями или пустыми обещаниями о том, что заставит солнце сиять у нее над головой. Он как будто знал, что ей нужно – место, где она будет чувствовать себя в безопасности, место, которое сможет назвать домом, место, где сможет быть собой.

Именно это Бастьян всегда мог ей предложить. Неважно находилась ли Селина во тьме или купалась в солнечном свете, с ним она могла быть собой, к добру или к худу.

– Эта рубашка, – сказала она сдавленным голосом, прижавшись к его груди, – тебе совсем не идет.

Его низкий смех зазвучал над ее ухом.

– Жаль, потому что она очень удобная.

– Подошла бы Арджуну куда больше.

– Мне следует чувствовать себя оскорбленным?

– Да. Тебе всегда следует чувствовать себя оскорбленным. Куда больше ты мне нравишься, когда думаешь, что тобой пренебрегают.

Бастьян поднял подбородок.

– Ты уверена, что мне не стоит послать за тем гоблином с кожей как кора? – уточнил он. – Он напоил меня какой-то дрянью, но зато все мои раны быстро зажили.

Селина покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Мне больше ничего и никого не нужно. – И в этот момент ее слова были самой что ни на есть правдой.