— Очевидно. Иначе секрет сгорал бы, едва образовавшись.

— И что будет, если подпустить туда воздуха, скажем, пробив его стрелой?

— Теоретически, произойдёт детонация секрета и взрыв. Но только теоретически, потому как мне ни разу не встречалось описанных случаев убийства дракона столь изощрённым способом. Хотя, по правде говоря, я вообще не встречал упоминаний об их насильственном умерщвлении. Единственный способ пережить нападение дракона — зарыться как можно глубже и ждать. Эти древние полуразумные создания крайне прожорливы, так как при своей впечатляющей массе тратят неимоверное количество энергии на полёт, а их душа не столь сильна, как может показаться. Если он прилетел, значит, он уже голоден.

— И сколько ждать? — спросил Дик.

— День-два, быть может неделю. Всё зависит от дальности перелёта.

— Перед тем, как убраться восвояси, — заметила принцесса, — он сожрёт тех, кого принёс, и задержится ещё на неделю.

— Похоже, — прислушался Олег к доносящимся сверху звукам тяжёлых ударов, — тем, кого он принёс, это известно.

— Торопитесь, дверь их долго не сдержит, — указала Санти в тёмную арку, и сияющие сферы немедля устремились туда.

— Боже мой... — первым вошёл в арсенал Миллер и замер с открытым ртом, как мальчишка-беспризорник в кондитерской лавке.

Длинная сводчатая камера в недрах холма была переполнена доспехами и оружием. Правую её стену занимал строй из дюжины крестовин, покосившихся, но всё ещё исправно держащих на своих деревянных плечах покрытые вековой пылью латы. Левую стену заняли оружейные стойки, до отказа забитые луками, арбалетами, всевозможными мечами, копьями, алебардами и щитами.

— Всё нетронуто, — провёл Олег ладонью по обшитой кожей кирасе, чей тёмно-багровый оттенок в сиянии сфер казался лиловым. — Как такое возможно?

— Мы вели армию, — бросила через плечо Санти, — а не скопище разношёрстного сброда. Быть может у вас принято облачаться в доспехи врага?

— Прости, не хотел обидеть, — снял Олег с крестовины шлем, напоминающий итальянский барбют с Т-образной прорезью и тремя невысокими гребнями, являющимися одновременно украшением и рёбрами жёсткости, но тут же вернул его обратно и поднял сложенный на скамье поддоспешник. — Одевайтесь живее, мы не в музее.

— Кожа сильно огрубела, — приладил Миллер на ногу сапог и взялся за второй, — но вроде не разваливается. Интересно, с кого её сняли. Размер подходящий.

— Латы, — вздохнул Мордекай.

— Скажи спасибо, что эти ребята не сражались в ватных гамбезонах, от них бы мало что осталось.

— Нда... — цокнул языком Томас. — Пожалуй, я ограничусь бельишком и кольчугой. Здешние обитатели явно не отличались субтильным телосложением, — обменялся он понимающим взглядом с Ларсом, стряхивающим наручи, висящие на нём словно бочки на жердях.