Неяркий красный свет ничуть не мешал проклятой, и я наконец смог рассмотреть ее облик. Легкое платье, длинные волосы, покрывающее все тело чешуя и абсолютно черные глаза — потребовалась вся моя выдержка, чтобы удержаться от опрометчивых поступков и спокойно указать ей на стул, стоящий напротив моего. Опустошённая хихикнула, сделала нечто похожее на реверанс и приняла приглашение. Разместившись на стуле, она громко засмеялась и потянулась к кусочку шоколадки. Я отметил, что пальцы ее рук снабжены длинными загнутыми когтями, а затем изо всех сил сжал веки, одновременно доставая копье из инвентаря. Вспышка ослепляющего света прервала смех чудовища, мгновенно сменившийся криком боли. Последний, в свою очередь плавно перешел в булькающий хрип, когда удар протазана пришпилил ее к стулу и свалил на пол.

Не смотря на явный успех, я оказался в затруднительном положении. Нанесенная рана лишила мою противницу подвижности, но она не спешила умирать и даже пыталась выдернуть оружие из тела. Такое развитие событий откровенно не отвечало моим интересам, так как создавало серьезный риск побега опустошенной. С другой стороны, неподвижность протазана не давала мне безопасно добить монстра. Ситуация была близка к патовой, но, к моему счастью, не являлась таковой. У меня в запасе еще оставался непроверенный и откровенно небезопасному вариант со сближением и последующей атакой кинжалом.

Когда я приступил к сближению, опустошенная поняла мой замысел, хрипло засмеялась и начала активно размахивать когтистыми руками, но я снова применил ослепление, за затем атаковал опасные конечности. Добивание монстра при помощи кинжала оказалось крайне малоприятным делом. Непосредственная близость с жуткими когтями, непрекращающийся хохот и обилие крови разительно контрастировали с привычной работой копьем, что вызывало у меня вполне понятный дискомфорт.

Вскоре проклятая затихла, я получил подтверждение, что она была владетелем локации. На "счет" капнуло целых 3000 опыта, а тело моей противницы не спешило растворяться в тумане. После привычной операции по извлечению сгустка энергии душ я остался наедине с пришпиленной к стулу мумией, облаченной в окровавленное платье. Весь пол вокруг нее был покрыт глубокими царапинами, осколками декоративных тарелок и кусочками шоколада. Картину разгрома довершал перевернутый столик с отломанной ножкой.

Не знаю, что со мной не так, но я не ощутил особой радости от победы. По всем канонам стоило бы принять героическую позу и произнести подходящую случаю остроумную фразу, типа, — «Хорошо смеется тот, кто смеется последним!», но меня отчего-то не тянуло на подобный креатив. Хотелось вернуться домой, хорошенько выспаться и провести следующий день вдалеке от локаций и прочих ужасов. Желание выходного было настолько сильно, что я с трудом убедил себя продолжить запланированные мероприятия и отложить отдых на следующий день.