У меня из головы никак не выходили слова Пола. Горан знает, что мы готовимся, и ягоды Луи нам не помогут.

Не хочу больше об этом думать.

К тому же Блейк был полон надежды. Он необычайно много болтал, и каждый раз, когда его рука касалась меня, моё сердце делало кувырок.

Мы с Бекки ночевали в одной комнате в домике, тогда как Блейк и Джордж спали в палатке.

Разошлись мы очень поздно.

Многие солдаты короля и драконы из Лиги до сих пор не могли поверить, что завтра к нам присоединится Арис.

Мне не спалось. Я всё продолжала думать об отце. Знает ли он, что мы скоро пойдём спасать его? И если да, то как он относится к тому, что я нарушила своё обещание? Разочарован ли он?

У меня нет выбора. Он вся моя семья, единственный, кто остался, и это было неправильно с его стороны заставлять меня обещать нечто подобное. Я не могла обещать за всех.

И тут до меня дошло. Он же понятия не имеет, какая я, точно так же, как я совсем не знаю его.

Это горько осознавать.

Я пыталась заставить себя о чём-нибудь позитивном. Например, какой будет наша жизнь, после того как мы освободим его.

Я, наконец, увижу настоящего сэра Роберта, каким он был много лет назад, хотя проблески его истинной сути появляются время от времени. Это будет воссоединение века, и я не хочу его пропустить.

Я сомневалась, что отец захочет остаться в Итане, так что мы, скорее всего, переберёмся в Элм или Тит, где бы он ни почувствовал себя в безопасности.

Король Гельмут будет править всей страной ещё некоторое время, раз уж того хотел сам отец.

Но тут мне в голову пришла ещё одна жуткая мысль. Что, если мой отец полностью изменился? Что, если он сломлен и никогда больше не станет прежним?

Что, если после того, как мы освободим его, я так и не узнаю, каким он был?

Я не хочу об этом думать. У этой истории должен быть счастливый финал. Мой отец сильный, он справится.

Веки потяжелели, я начала погружаться в сон.

Мысли позитивно, Елена, мысли позитивно.

Той ночью мне приснился самый прекрасный сон в мире. В нём не просто мой отец был рядом со мной и счастлив, но ещё с нами была моя мама. Она выглядела такой, какой её запечатлели камеры — смеющейся красавицей Катриной, а не печальной и нездоровой на вид королевой в воспоминании Блейка.