Обменявшись крепкими рукопожатиями, так непривычно было увидеть другого себя, по этикету мы уселись за обязательное для серьёзных разговоров чаепитие.

— Если честно, я не ждал тебя раньше, чем через пару недель, — косясь на Карину, произнёс мой Клон.

Впрочем репродукция девушки отвечала ему взаимностью и чёрт возьми, я был уверен, что прямо сейчас она гладит под столом его ногу.

— Обстоятельства.

— Осенний бал? — уточнил второй я.

И это неудивительно. Ещё в прошлый раз, воплощая бесчисленное количество своих клонов, я заметил что каждый из них обладает не только моей внешностью, но и воспоминаниями.

Кстати по поводу этого…

— Что с экспериментом? — произнёс я, глядя в глаза двойника.

— Пусто, — поджав губы ответил он и посмотрел на Карину. — Она не знает ничего, что неизвестно мне.

— Понятно, — произнёс я, крутя в пальцах фаянсовую кружку.

Опыт, который я поручил своему двойнику, провалился. В отличие от второго меня, нарисованная Карина не обладала знаниями своего оригинала. Обидно. Если бы было иначе, через оживший портрет я бы мог вытянуть столько закрытой информации клана Лейнинген…

— Пришло время второго эксперимента? — догадался мой близнец и я ответил ему кивком.

О втором эксперименте я с ним не разговаривал, лишь прокручивал возможности его проведения. Но от, пусть и нарисованного, клона, что вместе с воплощением получил мои воспоминания и жизненный опыт, не ускользнуло дальнейшее развитие событий.

— А что если я не хочу? — заупрямился клон. — Что, если я настоящий?

— Ты настоящий, — подтвердил я его теорию. — Но оригинал только я. Прости.

С этими словами я вошёл в интерфейс и, ещё до того, как он смог подняться, развеял его.

Мой близнец развоплотился, рассыпавшиеся пеплом по красному бархату стула но увидел я это позже, потому как меня накрыл что называется «приход». Сонма мыслеобразов, воспоминаний, эмоции хлынули в мозг, рассказывая о единственном и необычайно красочном дне самостоятельной жизни моего дубликата. О его экспериментах в магии, о его тяжёлой работе по восстановлению города, о мерзком кислом пиве, от которого просто нельзя было отказаться, чтобы не обидеть хозяина таверны. И о нескольких бурных часах наедине с нарисованной Кариной…

Видимо на некоторое время я потерял сознание, потому как очнулся, чувствуя кипяток на штанах и чьи-то острые пальцы на шее. Это была Лейнинген.

— Ты убил его? Признайся, ты его убил!? — всё сильнее впиваясь ногтями в мой кадык кричала Карина.

Я резко встал и смахнув с шеи руки девушки, навис над копией главной стервы академии.