Тяжёлых копейщиков среди них немного — только памятный десяток, они же телохраны. И поскольку это не та сила, чтобы строем ломать ряды бронированного противника, в основном они все вооружены как средняя кавалерия, то есть мечи/секиры/луки, копья оставили дома. Остальное его воинство хорошо если половина в кольчугу одета — многие в стёганках и кожанках. Но из лука стреляют хорошо все — позже убедился.

— Рикардо, я выполню всё, что обязан, — начал Эммануэль, наконец, говорить о важном, когда мы разместились и воины принялись разводить костры чтобы приготовить обед. Меня, как сюзерена, позвали в палатку к «его милости» в гости, где накормили — не дело это сеньорам ждать, пока каша сварится. Логично в общем. После мы засели за пергаментами с картами, обсуждая дальнейший путь и план действий. — Я выполню всё, что обязан. Но мне не нравится, что ты так «кидаешь» меня. Вообще-то сейчас посевная. Я нужен дома. И мои люди нужны дома.

— Разве? — иронично улыбнулся я. — У тебя плохие старосты и помощники, без тебя не справятся? Тогда у меня плохая для тебя новость — ты хреновый владетель.

Ворон закипел, побагровел, но щадить его самолюбие я не собирался. Барон, как и граф, не должен лично вникать во все мелочи. Для этого у него подчинённые должны быть. «Нет, товарищ лейтенант, вы должны сказать: „Сержант, установите эту мачту“».

— Слушай, Эммануэль, раз мы отдыхаем сегодня, пошли порыбачим? — сбил я с него спесь и злость неожиданным предложением.

— Поры… Что? — не понял он.

— Пошли. Научу.

Эммануэль мой не то, что друг, но, скажем так, хороший собутыльник. Был. Рикардо тогда делал первые шаги взрослой жизни — потоптал Марину, съездил в турне в Таррагону, и, вернувшись, посвятил себя бабам и алкоголю. Под «бабами» тут понимаю не служанок, а вполне себе благородных баронетесс. У него даже условная «невеста» была, натуральная блондиночка (он любил блонди, и мне эта его страсть передалась), с которой в итоге так и не получилось. В смысле дать — дала, получилось, и давала не раз, но затем её быстро сбагрили замуж за другого отцового барона, чтобы я (Рикардо) на неё не сагрился и на самом деле не женился. У бати на меня другие планы были. Красивая девочка, Ричи её до победного (до проклятия Анабель) с теплотой вспоминал, но жениться реально на ней и не думал. И вино в те времена лилось мягко говоря рекой. Эммануэль был из чуть более старшего поколения: если Рикардо наших девятнадцать-двадцать, то Ворону — тридцать. Но что значат эти десять (местных шесть-семь) лет на совместной пьянке?