Как она поговаривала: «Дважды подорваться на одной и той же мине — верх бабской тупости!»

Не скажу, что я была с ней солидарна. По мне, так и трижды «подорваться» можно, а бы не во вред себе. Но! Своё мнение я предпочитала не высказывать.

Не хочет с кем-то сходиться и не надо. Её право.

— Это я себе домой, — пояснила она, ставя на стол банку. — Пожарю картошечки, да на сальце. С огурцами, лучком…

Мужик сглотнул и подался вперёд.

— Игорь! — воскликнула его супруга, но никто её уже не слушал.

— Пельменей, — скомандовал он.

— Вот это другое дело, — похвалила его за решительность тётя Нюра. — Сметаны? Огурцов? Может лечо? Свежее завезли, пальчики оближешь.

— Всё давайте, — просиял покупатель.

— Игорёша, какое лечо?! Ты хоть знаешь, как оно вредно.

— Так и не ешь! Вот да, брокколи можно, — он махнул в сторону дальних холодильников. — Сваришь себе, дорогая, и будешь есть зелень весь вечер. А я голодный!

— Ещё чего вкусненького? — подкинула дровишек в назревающий семейный скандал напарница. — Пятница же. Грех стресс за плечами не оставить.

— Хм! — глаза Игорёши загорелись ярче, он жадно осматривал витрины.

Эх, знала тётя Нюра, как осчастливить мужика.

— Игорь!

— Лариса, меня эта милая женщина лучше понимает, чем родная жена, — прошипел он. — Я всю неделю на ногах. У нас аврал за авралом. Я устал! Хочу поесть вдоволь, может быть даже чего погорячее принять, а потом сесть у телека и посмотреть передачу, как там будут барабан этот крутить, и чёрные коробки открывать. Я имею на это право!

— Правильно, — поддакнула напарница.

— О, ещё могу вам предложить чудесные шпроты, — вставила я свои три копейки. — Режете хлебушек и прямо из банки достаёте цельную рыбку и кладёте её на кусочек. Маслице макушку пропитывает. Вкуснятина.

Мужик опять сглотнул.

— Давайте. Две!