Или придавить?

С Ильей было не так. Там они полыхнули оба – в юношеской горячке, в приступе страсти… и может быть, живи они рядом, давно бы прогорели до углей. Зола бы осталась. Серая, холодная…

Но препятствия – отличное горючее для любви. Вот они и горели… долго горели. А потом смерть накрыла пламя холодным белым снегом. И Анна начала все с чистого листа.

Она видела Бориса всяким. Радостным, утомленным, раздраженным, расслабленным… а вот счастливым практически ни разу. И ей очень захотелось, чтобы этот серьезный и очень усталый мужчина хоть иногда улыбался.

Добилась.

Дура!

Хоть и ругала себя Анна, а что тут поделаешь?

Роза Ильинична поглядела на ее лицо, и даже спрашивать больше ничего не стала. Только обняла.

– Жаль, Риточка не дожила. Вот уж кто бы за сына порадовался…

– При ней мне тут делать было бы нечего, – отозвалась Анна.

– А, не говори. Если вы друг другу суждены, так судьба вас обязательно сводить будет.

Анна промолчала. Чего зря воздух сотрясать – на эту тему. А вот на другую…

– Роза Ильинична, прошу вас пока молчать о том, что вы узнали.

– Обещаю, деточка. Я Боре не враг, и тебе другом буду. Только сделай мальчика счастливым. Он этого давно заслуживает.

Анна опустила глаза.

– Хорошо. Я постараюсь.

Почему-то ей было больно. Вранье впивалось во внутренности, словно ледяные осколки, ранило, терзало… больно! Очень больно! Стыдно, горько, несправедливо.

Анна знала, что причинит этим людям боль. Незаслуженную, обидную, подлую… исподтишка. И ничего с этим не поделаешь.

Но напоказ княжна улыбнулась. Она справится. У нее еще есть полгода. Она что-нибудь придумает.

Ее любимые не будут страдать по ее вине!