Хормельская волость осталась позади, к большому облегчению Яны.

Национализм она не переваривала в любых видах. Гадость жуткая, словно у человека изо рта слизняки выпадают. Жирные такие, отожравшиеся… понятное дело, если вместо головы – кочан капусты, там и слизни водиться будут!

Именно национализм.

Можно и нужно любить свою нацию и свою страну. Но зачем для этого оплевывать чужую? Иногда просто смотреть противно.

Теперь им надо было добраться в Беркут. Оттуда в Сарск, но это все тоже не так просто…

Весна вступала в свои права, снег быстро таял, грязи было – по колено. Но ждать, пока все просохнет?

Нет, нереально. Оставалось только ехать и ругаться.

Но даже самое противное путешествие когда-нибудь да заканчивается. И вот перед ними замаячил Беркут.

Яна с удовольствием рассматривала лежащий в долине город.

Черепичные крыши домов, белые стены… дерева тут было маловато, а вот камня хватало. Камень, песок, глина – из этого и город строился. Золотые купола храмов, горящие на солнце, чистые улицы…

Патрули.

– Стоять! Кто, откуда, зачем?

Яна едва не расплылась в дурацкой улыбке. Но это надо было понимать!

Порядок!

Тем, кто живет в тихой и спокойной стране, этого просто не понять! Их раздражают гаишники, они с презрением смотрят на ППС и рассказывают туповатые истории о полиции.

Но побывав в котле войны и революции, они бы просто бросились на шею первому же постовому. Причем – с поцелуями и слезами радости.

По-ря-док!

Это когда тебя нельзя убить просто за то, что ты живой…

Это самое восхитительное ощущение на свете… почти.

– Меньшиков, Федор Михайлович, купец первой гильдии. Следую в Сарск, с семьей… подорожных нет, вот пашпорта.