– Думаю, тора Яна. Только вот… слаб я, как и всякий человек. Русина – это ноша тяжелая, каторжная, не для ваших плеч. Но и принять ее больше некому. Вы и сами понимаете, стержень нужен, идея нужна…

– У Пламенного – есть.

– Вы сами видите, какой кровью его идеи оборачиваются.

Яна видела. Но справедливости ради…

– В появлении Пламенного тоже виноват мой отец. Страну довел он, Пламенный лишь расхлебывает заваренную им кашу.

– Я это понимаю. А народ – поймет?

Яна качнула головой. Отпила чай, не чувствуя вкуса, положила ложку меда, размешала… как на кордоне привыкла.

Вредно?

Да наплевать!

– Народ не поймет. Людям стабильность нужна, а не дележка власти.

Только вот стабильности им Яна и не даст. Помрет потому как… Но в ее силах дать легитимность следующему монарху. Вот это – реально.

– Тора Яна, посему-то мне кажется, что вы для себя уже многое решили. Только произносить не хотите. Не нравится вам ваше решение…

Яна сжала пальцами горячую чашку – и сорвалась.

– А кому, кому это понравится!? Меня чудом не убили… сколько раз – я не считаю! И от меня требуют, опять требуют… да почему я не могу просто жить!? Не оглядываясь ни на кого? Почему!?

– Потому что вы человек?

– Неужели?

– Тора Яна, вы же и сами все понимаете. Чем человек от животного отличается? Хвостом?

– Шерстью.

– А еще тем, что животное думает о себе, а человек – о других.

Яна и возражать не стала. И не все животные, и не всегда о себе, но… в этом ли был смысл? Что толку спорить о зоологии?