– Это хуже всего! – крикнул Абулурд.

Вориан прищурил свои серые глаза и подался вперед.

– Да, Абулурд, я тоже так думаю.

Абулурд был окончательно сломлен. Плечи его ссутулились, он дрожал всем телом. После всех усилий, какие он приложил, чтобы очистить от наветов память о своем деде Ксавьере Харконнене, это был удар в самое сердце. Никаких надежд больше не оставалось.

Файкан с радостью ухватился за предложение Вориана.

– Великолепная идея, Верховный баши! Я объявляю этот приговор вступившим в силу и сим приказываю привести его в исполнение. Абулурд Харконнен, вы признаны виновным в трусости – вероятно, в самой подлой трусости, какую знала история, – и во вреде, который вы этим причинили и какой могли бы причинить. Вас будут презирать долгое время после того, как все забудут опозоренное имя Ксавьера Харконнена.

Вориан обратился к Абулурду. Он говорил так, словно в зале не было никого, кроме них двоих:

– Ты подвел меня в тот момент, когда я больше всего нуждался в поддержке. Никогда больше я не взгляну в твои глаза. Клянусь в этом. – Драматическим жестом Вориан Атрейдес повернулся спиной к Абулурду Харконнену. – С сегодняшнего дня пусть всякий, кто будет носить имя Атрейдеса, плюется, только услышав имя Харконнен.

Не оглянувшись, Вориан вышел из зала заседаний Парламента, оставив Абулурда наедине с его позором и с его несчастьем. После короткого колебания Файкан Коррино тоже повернулся спиной к Абулурду, своему брату, и тоже покинул зал, не произнеся ни слова.

Тихо переговариваясь, все присутствовавшие в зале военные последовали примеру своего командующего и, встав со своих мест, вышли из зала. Абулурд отныне был предоставлен своей позорной незавидной судьбе. После военных, повернувшись спиной к Абулурду, из здания Парламента ушли представители планет. Зал опустел.

Дрожа, Абулурд стоял один под сводами огромного, совершенно пустого зала. Ему хотелось кричать, просить о прощении и снисхождении, даже о смерти, чтобы не пришлось жить с клеймом труса и предателя. Но в зале не осталось никого, кроме двух охранников. Все места в зале были пусты.

Абулурд Харконнен не стал сопротивляться, когда гвардейцы повели его в космопорт, чтобы отправить в пожизненное изгнание.

Мы не можем двигаться вперед, не зная своего прошлого. Мы несем его с собой не как тяжкий груз, но как священное благословение.

Хотя Ракелла не была уроженкой Россака, она сумела снискать уважение со стороны немногих колдуний, уцелевших после страшной эпидемии. Вакцина, которую она создала, используя собственные антитела, спасла тысячи жизней, но все же Россак был опустошен нашествием вируса-мутанта, и планете предстояло выздоравливать после эпидемии долгие годы.