— Это тот, который собран непонятно из каких частей? Ну, на мозаике еще был.

— Начало многообещающее, — не сдержался Психовский.

Студент дошел до той нервной кондиции, когда никак не реагировал на колкие замечания — все равно, что перепить виски, хотя никто не исключал, что именно так отвечающий и сделал.

— Ну, когда Ворота впервые откопали, то на мозаике нашли…

Грецион Психовский закрыл лицо руками — получился практически знаменитый «мыслитель», только думал он явно о тупости своих студентов.

— Как жалко, что почти все кормят вас сухим и отсыревшим за столько лет образовательным кормом, как нелюбимых кошек. Могли его хоть немного молоком разбавить.

Студент долго соображал, что профессор имеет в виду, а потом до него дошло:

— Но разве нелюбимых кошек вообще кормят? Раз уж на то пошло.

— Конечно! Просто любимым обычно покупают нормальный, мясной корм. Ну, знаете, подушечки там эти, кусочки курицы, креветки. А морить животное голодом — это уже садизм. Хорошо, что до этого пока со студентами не дошло — образно, конечно. Буквально вы вон и так — злые и голодные.

— Пока? — наступил отличный повод вновь тянуть время.

— Не отвлекайтесь. Так вот, Вавил…

Тут комната загремела — раздался металлический звук, сперва непонятный, разрозненный, но со временем собравшийся во вполне себе узнаваемую мелодию.

У Грециона Психовского зазвонил телефон, экран замерцал, корпус завибрировал, а из динамика в пустую аудиторию — как на концерте — вырвалась рок-мелодия.

Студенту она показалось знакомой.

— Metallica? — уточнил он, пока профессор брал в руки смартфон.

Психовский непонимающе уставился на него.

— Нет, Black Sabbath. ‘Paranoid’. Минус балл за незнание классики!

Грецион посмотрел на экран, чтобы понять, кто решил позвонить ему во время экзамена. Варианта было два: либо мобильный оператор, который думает, что люди могут взять трубку в любое время суток, либо… да, конечно, это был он.

Звонил Федор Семеныч Аполлонский.