Мьямер зашипел: в колодках висел молодой пленный эльф, улыбнувшийся им вчера! Еще бы, достоинство и гордость, которую эльфы не теряли даже стоя на коленях, до визга раздражала гоблинов и орков. Как ни пытались эти грязные мерзавцы выбить из Детей Рассвета мужество и укротить непокорный нрав, им не удавалось. Они забивали эльфов досмерти, мучали пытками, наказывали хуже скотины много сотен лет, но сломить гордого духа светлого народа так и не сумели.

Староста разинул пасть в едкой улыбке и что-то шепнул пленнику на острое ухо, а потом ударил под колени. Ноги эльфа подогнулись и он завалился, и тут же задергался, захрипел — колодки сдавили горло. Оскальзываясь босыми ступнями по мокрому камню, он с усилием встал и отдышался. Стража громко хохотала.

— За оскорбление царского наместника, то есть меня, Элла, сын Бритфулда будет закован в колодки сроком на семь лун, — проорал староста, ткнув в стриженную эльфийскую голову. — Не кормить, не поить! Того, кто ослушается моего указа, схватят и высекут плетьми!

Толпа молчала. Где-то сбоку хлопнула калитка. Из парка неслись птичьи трели. Сзади летел гомон торговых рядов.

— Наказание вынесено! Расходитесь! — Крикнул староста.

Толпа, переминаясь с ноги на ногу, подчинилась. Не двигались только шесть высоких фигур в эльфийских плащах. Глаза Мьямера зло блеснули из-под капюшона.

— Семь лун? Он не выдержит и одной! Посмотрите — его дух подорван. Он наполовину в Арве Антре. Мы не можем его бросить.

Хегельдер вздохнул и сжал правую руку в кулак. Сжал бы и левую, да ее отсекли во время штурма Эбертрейла. Эллион медленно снял с плеча лук и тронул туго натянутую тетиву. Левеандил и Рамендил обменялись взглядами и мазнули голубыми глазами по Габриэлу. Темный эльф стоял с прямой спиной и не сводил взора с пленного в колодках.

— И не бросим, — одними губами сказал он, снимая с плеча мешок и передавая Эллиону. — Левеандил, Рамендил, готовьтесь по сигналу его вытащить. Я отвлеку стражу на себя и уведу на запад. Возвращайтесь в гостиный двор, забирайте повозки и уезжайте из города через восточные ворота. Я нагоню вас позже, в горах.

— Нет, мы не будем разделяться, — возразил Эллион, бросая сумку Габриэла на землю — затея темного ему не понравилась.

— Иначе его не спасти, — Габриэл кивнул в сторону мучавшегося полуголого эльфа, дрожащего от холода.

— Да, — согласился Хегельдер. — Иначе никак. — И добавил: — Будь острожен.

Погода менялась. Тучи с севера затмевали небесную синеву. Сумеречная мгла побежала по улицам и площадям, ледяной порыв прокатился по крышам и обжег морозным холодом.