Но не это стало поводом для зловещих пересуд, а то, что староста, нырнувший в собственный дом, — внезапно исчез (будто сметенный ревом бури в адское пекло), а спешно отосланный на его поиски конный отряд обратно в Предгорный город так и не вернулся.

* * *

Холмистые предгорья, сплошь поросшие ежевикой, после дождя сверкали, как полированные серебряные блюда и слепили клин всадников, переправлявшийся по дну долины в сторону Третьей Заставы Эл-Намар. Копыта коней-тяжеловесов месили почву и вязли в дорожной грязи. После ливня долина превратилась в заливное болото. Звенела упряжь, летели брызги, бликовали убранные за спины щиты, зло лаяли голоса, свистели мечи.

Отряд зеленых гоблинов рыскал горными ущельями и влажными низинами вдоль хребта Силлорэ до глубокого вечера, но на след похитителя старосты не напал. Незнакомец растаял дымом полуночного костра или того хуже унесся в пламенеющее закатное небо бесплотным и коварным духом гор. Кем он являлся и за что уволок их главу в пещерный мрак — аяс-иритцам было невдомек.

… Каменистую долину медленно наполняла угольная темнота. Мгла вокруг была еще не плотной, разорванная белеющими пятнами, но командир конников вскинул руку и остановил фыркающего тяжеловеса, заляпанного грязью по самые бока.

— Разведем костер, пока не стемнело, — он снял шлем.

Туча, полная воды и гнева, висела прямо над Аяс-Иритом, полоща крыши и улицы косыми водопадами холода и ветра, но здесь к северу, у подножия Драконовых гор она проредила и изорвалась. Сквозь прорехи пробивались лучи, пятная долины и склоны вечерним золотом.

— Привал, — подхватили зеленые гоблины.

Ночь они провели у хлипкого костерка без еды и сна. Под утро пал густой туман. Марево затянуло мир непроницаемой паутиной и костяные подошвы гор укутало мглистым сумраком. Клочья мрамора бурлили и кипели, как вода в разогретом котле. Видимость оставляла желать лучшего, но, едва рассвело, зеленые гоблины ринулись на запад.

На исходе второго дня отряд настиг незнакомца. Точнее, незнакомец позволил себя настигнуть на безлесном и засыпанном сколами острых камней склоне Ламарияра. Туманный занавес расступился, и размытый светлый плащ появился на отлогом холме около валуна, казавшегося гигантской конской головой.

— Вон он! — Разом взревели трое.

Силуэт всколыхнул седую полумглу, и мертвый свет отразился от чего-то круглого и бледно-зеленого катившегося по склону. Гоблины напряглись, раскосые глаза сузились в щелки, поблескивая из забрал. А потом они ахнули. Под ноги командиру бросили отрубленную голову. Ударившись о копыта коня, она остановилась и мертвые, поросшие плесенью, глазища уставились в унылое северное небо немигающим и злобным взором.