Пряная кровь хлынула в горло, возвращая силы… Нет, нет, нет!

Мара вырвалась.

— Перекидывайся… — его голос звучал слабо и глухо.

— Дурак! — она вывернулась, вытерла губы. — Не смей подыхать! Не смей, я сказала! Ты…

Закончить она не успела, оборотни рванулись к добыче. И волчица, взрыв землю когтистыми лапами, бросилась наперерез.

Кровь помогла. Но силы всё равно были неравны. Волна чужого Дара сбила Мару с ног, поволокла по земле, обжигая. А потом вспышка яркого света ослепила, сделав мир вокруг чёрно-белым, с резко очерченными тенями.

Волчица запрокинула голову и завыла. Она поняла — пришёл черед петь последнюю песню.

…Яростная схватка металась среди деревьев, озаряя лес ослепительным светом.

— Туда, туда побежал!

— Стеня, Годай — в ту сторону!

— Эй, ты меня слышишь?

— Слышу… — бледные, едва мерцающие голубые искры скатывались с пальцев, угасая.

Он слышал, но не понимал, к нему ли обращаются.

— Руки опусти.

Не видно, кто говорит — глаза заволокла пелена. Однако голос показался знакомым.

Сердце едва трепыхалось — тихо — тихо. Тело стремительно холодело. Но то был другой холод. Не холод Дара Ходящей. Звуки леса и голоса отдалялись.

— Волчицу не троньте… — расслышал он надтреснутый сиплый голос. Наверное, свой.

— Не тронем. Как зовут тебя?