— Дай хоть попробовать парню! — рассердилась волчица. — Вы его своими заботами, того и гляди, в яму уложите.

— Уходи, — сказал в ответ на это целитель. — Или, если остаться хочешь, не лезь и воя не баламуть.

Мара глядела на лекаря с усмешкой:

— Ты что, не видишь — он сам подняться хочет. Сколько вы его будете с ложки кормить? Хоть бы костыль сделали!

Фебр вцепился волчице в руку, и в его взгляде отразилась безмолвная мольба.

— Тьфу! — рассердилась девушка, вставая с лавки. — До чего ж вы народ противный!

Ихтор словно не услышал этих её слов, сказал лишь:

— На его исцеление вся Цитадель Дар лила. Поэтому встанет он, когда я разрешу, а не когда ему захочется.

Волчица в ответ на эти слова пожала плечами и известила:

— Дураки вы. Он же не приучен хворать. Что вы его жалеете? Сделали из парня калеку. Ну, подумаешь, полноги нет. Остальное-то цело!

— Всё-таки неймется тебе, — сказал в ответ на это крефф. — Только выпустили, как ты уж опять под засов просишься.

Она гордо вздёрнула подбородок:

— Не ты меня выпускал, не тебе и запирать!

Сказала и ушла. Даже дверью хлопнула.

А Фебр опять опустился на сенник и закрыл глаза.

92

92

— Эй… э-э-эй… хватит ворон считать, — негромко позвали Клёну от лестницы.

Девушка обернулась. Мара стояла на верхних ступеньках узкого всхода и глядела на неё, притоптывая в нетерпении ногой.

— Что? — Клёна покинула насиженное место.