— Ну скажи уже, не держи это в себе, — произнесла она наконец шепотом, даже не постаравшись, чтобы в её тоне не звучала издёвка. — Интересно было вести наблюдение?

Форд продолжал молчать долгое время, прежде чем ровным голосом ответить:

— Моя задача здесь — обеспечение безопасности. И не только твоей. Этот тип представлял потенциальную угрозу. И это не только моё мнение. Дело вовсе не в том, что он клон. И уж тем более это не имеет никакого отношения к нашим с тобой взаимоотношениям.

— Ты смотри на него! Врёт, и не краснеет! — вслух удивилась Саша. — Твоя бывшая девушка переспала с мужиком, которого ты не перевариваешь и даже за человека не считаешь. Проблема именно в этом, Форд, и ни в чём другом. А свои байки можешь травить тем, кто знает тебя не так же хорошо, как я.

— Значит, думаешь, ты знаешь меня? — поднял брови он. — А ведь, если подумать, я всегда замечал в тебе это высокомерие. Ты никогда не упускала возможности подчеркнуть, какой я неотёсанный солдафон, куда уж мне постичь твой богатый внутренний мир. А я всё время думал — откуда в тебе такое желание выпендриться? Почему нельзя просто быть нормальной?..

— «… быть нормальной, готовить мне яичницу с колбасками по утрам, стирать мои носки», — продолжила ассоциативный ряд Саша, картинно зевнув. — Продолжай-продолжай, Форд. Твои рассуждения здорово убаюкивают.

— Зря стараешься. Тебе меня из себя не вывести.

Припомнив былое, Саша отметила, что их отношения с Фордом имели два чётко выраженных этапа. На первом из них Форд — руководитель отряда спецназа, вызволившего её из плена суданских боевиков — казался ей интересным, загадочным, желанным. Его сдержанность и неразговорчивость казались атрибутами истинной мужественности, а хладнокровие и скрытность — маской, за которой скрывалась сложная, искалеченная войнами и армейской муштрой душа, которую он не был намерен открывать первому встречному. Мысли об этом огромном, сильном и жестком мужике, похожем на темнокожего Конана-варвара, чья нежность принадлежала ей одной, сильно задевали струны её души. Его многочисленные кибернетические импланты, многие из которых были заметны на голом теле невооруженным глазом и делали его похожим на терминатора из древнего кино, пугали её, но в то же время и волновали. Был момент, когда Саша вполне допускала любое развитие того, что между ними неожиданно зародилось.

Но очень скоро первичное очарование развеялось, как дымовая завеса. За притягательной оболочкой не просматривалось того глубокого содержимого, которого она ожидала увидеть. В личной жизни Форд оказался удивительно спокойным, банальным и даже скучным как для своей брутальной внешности и профессии. Он был из породы потомственных солдафонов, которые имели удивительную способность со спокойной совестью убивать людей, не сделавших им лично ничего плохого, оправдывая себя такими понятиям как «патриотизм», «долг» и «приказ», а затем перевоплощаться в образцовых мужей, любящих отцов, добропорядочных граждан и добрых христиан, которые спокойно поливают лужайку, не вспоминая о тех, кого они тихо удушили, зарезали или пристрелили. Возможно, дело было в особых модификациях их нервной системы. А может быть — в природных чертах характера.