— Что в них серьёзного?! — поморщилась Тёрнер. — Тебе самой не смешно, Барбара, что они называют меня террористкой и воровкой? Какой «теракт» я могла планировать совершить с помощью фрагмента кода доступа к искину? Подорвать чьи-то честолюбивые планы?! Или отравить чьё-то удовольствие от подсчёта баснословных барышей?! Или, может, вы расскажите мне, как я могла «украсть» то, что унаследовала от своей покойной матери, будь это имущество хоть тысячу раз спорным? Заведомая лживость и несостоятельность их обвинений очевидна даже студенту-первокурснику с юрфака. Но, несмотря на это, я продолжаю числиться в розыске в большей части цивилизованного мира. Я, а не руководство «Ориона», продемонстрировавшее, что готово идти к своей цели по трупам. И я уверена, что вы прекрасно понимаете, в чём тут дело. Эти люди наделены огромным влиянием, и используют его как карательный инструмент против всех, кто переходит им дорогу.

Хепберн хмыкнул, прежде чем выключить передачу и отхлебнуть свежевыжатого сока.

— Гизу не устаёт вам гадить, — с улыбкой заметил его собеседник.

Человека, сидящего по другую сторону стола, звали Мартин Сингх. В отличие от Хепберна, он предпочёл сухое белое вино. Американский бизнесмен индийского происхождения, Сингх выглядел чуть старше Хепберна. В XXII веке, впрочем, внешность уже не давала и отдалённого представления о реальном возрасте. В особенности — если речь шла о людях столь состоятельных.

Сингх возглавлял наблюдательный совет «Ориона». Он был одним из немногих, кто единолично, посредством подконтрольного инвестиционного фонда, контролировал более 10 % акций корпорации. И этим его бизнес-активы далеко не ограничивались. Своё первое состояние он сделал на фармацевтике и биотехнологиях. С тех пор круг его интересов всё время расширялась. В число бизнесов, в которых он имел существенную долю, входили: ведущий американский производитель нейросетей «Neuratech», флагман американского роботостроения «Boston Robotics», контрольный пакет акций которого ныне принадлежал корейскому чеболю «Jeonja», индийский производитель киберимплантов «Relativity», и ряд других технологических гигантов. В сводках котировок акций с мировых фондовых рынков Мартин с интересом смотрел на десятки строк, малейшие колебания в которых изменяли его состояние на миллиарды криптокредитов. Утверждение, что Мартин сказочно богат, было бы сильным преуменьшением по отношению к человеку, который входил в первую десятку списка Best.

Эти двое мужчин были бы прекрасной иллюстрацией к тому, что представляет собой современная корпоративная элита. Хепберну недавно исполнилось 68, а возраст Сингха был таким почтенным, что Оливер годился ему как минимум в сыновья. Но оба выглядели не старше пятидесяти. Холёная внешность вполне соответствовала безупречному состоянию их здоровья, на поддержание которого ежегодно тратились миллионы криптокредитов. Каждый из них имел все основания рассчитывать прожить ещё столько же лет активной жизни, сколько они уже прожили, а то и больше, если только с ними не произойдёт крайне маловероятный несчастный случай. А если в XXII веке человечество наконец перешагнёт порог бессмертия, к которому давно приблизилось — можно было не сомневаться, что они станут в числе первых, кто воспользуется этим благом.