Необходимость сохранять невозмутимое лицо, когда на душе было неспокойно, выматывала. Однако ей не впервые приходилось предпринимать значительные усилия, чтобы скрыть от окружающих свои истинные мысли и чувства.
Огни вечерней Алкантары виднелись по левую руку от них, пока они брели по пляжу, слушая шум волн и шелест пальмовых листьев, принюхиваясь к запаху выброшенных на берег водорослей и глядя на то, как у них из-под ног убегают раки-отшельники, таща за собой ракушки-панцири. Саша заботливо поддерживала Доминика под локоть, хоть старик, нижнюю половину туловища которого поддерживал медицинский экзоскелет, мог бы идти и сам.
Они сказали сыну и невестке Купера, которые как раз завершили ужин и пытались уложить спать непоседливую дочку, что отправляются подышать морским воздухом минут на пять-десять, не больше. Саша сомневалась, что этого времени хватит, чтобы они успели обсудить с глазу на глаз всё, что накопилось. Но вот отмеренный ими же самими срок миновал, а они так и не произнесли пока ни слова о том, что её беспокоило.
Посмотрев на сморщенное лицо Доминика, взирающего на освещенный лунным светом океан практически с детской прямотой и непосредственностью, Саша внутренне вздрогнула от яркого, как удар молнии, флэшбэка, который перенёс её в ночь с 10 на 11 июня 2120-го. Словно наяву, она вновь увидела неэстетично обнаженное тело едва отошедшего от транквилизаторов старичка, скрючившееся в кресле, в котором из его головы пытались вынуть спрятанные там данные о месте нахождения ключей управления к «Лиаму». Услышала низкий, нечеловеческий голос похитителя, искаженный специальной аппаратурой. Увидела циферблат таймера, стремительно отсчитывающего секунды до момента, когда их, как им убедительно сообщили, начнут увечить и пытать. А затем увидела хитросплетение схем, которые открылись ей вчера в виртуальной реальности, ведущей от этих наёмников к структурам, аффилированным, по мнению западных разведслужб, с бизнес-империей Гизу.
«… с определённого уровня каждое твоё решение приводит к страданиям или даже смертям людей. Каждое!» — припомнила она высокопарные слова Моники Мейер, сказанные ею вчера. А ещё через миг — её же слова, сказанные Доминику во время совещание в бункере под особняком Гизу в день после похищения: «Из сотен вариантов действий был лишь один, который помог бы сохранить твою жизнь и твои интересы, и выйти из этого кризиса. Нам всем следует радоваться, что он в итоге реализовался».