– Не пустишь? Меня? – осведомился он исключительно паскудным голосом. – Да ты храбрец.

Второй отрок, помоложе, Избора узнал сразу и повел себя правильно. Шажок в сторону и взгляд куда-то вбок. Мол, я тут не главный. Сами решайте, как и что.

Кончики усов дружинника задрожали, а сам он сделал полшага назад. Надо полагать, наконец признал ведуна.

– Князем не велено… – пробормотал он. – Вот ему – не велено, – показал на Сергея.

– Твой князь мне не указ, – заявил Избор. – И ему тож. Он теперь не с князем вашим, а со мной. Не серди меня, отрок! – Указательный палец с острым грязным ногтем нацелился усатому в переносицу. – Прочь!

И дружинник посторонился.

Сергей презрительно усмехнулся. Глянул на усатого хоть и снизу вверх, но – свысока. И прошел следом за ведуном.

Колхульда была в ярости. Сидела на лавке и драла шерсть. Та так и летела клочьями. Порядочная кучка на полу собралась.

Увидала ведуна, открыла рот… И ахнула, когда из-за широкой спины Избора появился Сергей.

– Варт!

Вскочила, бросилась к нему, повисла на шее, едва не опрокинув.

– Они меня затворили! – выдохнула Сергею в ухо. – Не пускают к тебе! Грозятся!

Жаркое это дыхание враз выдуло из головы Сергея всю логику и разум. Осталось одно только желание: не отпускать, не отдавать!

– Думала, умру – тебя не увижу! А ты вот же! Правда ж это ты, любимый, не сон мой, правда?

– Я это, я, лебедушка моя, – Сергей чувствовал, как она прижимается к нему вся целиком: щекой, грудями, животом, упругими твердыми бедрами. Ощутил мистически: сквозь металлическую сетку кольчуги, через толстую кожу пояса.

– Отпусти его, девица, коли хочешь снова увидеть! – громыхнул позади ведун. – Живо!

Сила была в его голосе. Колхульда повиновалась ей, а Сергей не стал удерживать. Угадал: не просто так сказано.

Не просто так. И вовремя. Снаружи забубнили голоса, и в комнату вошел сам князь белозёрский Стемид. Очень сердитый.

Вошел – и уперся во вставшего поперек его пути Избора.