Цера нещадно мотала проводника, схватив его за грудки, словно желая вытрясти из него сущность. Бедолага был не в состоянии спросонок и ввиду вчерашней усталости оказать достойное сопротивление. Собственно, они все вчера настолько выбились из сил, что было совершенно непонятно, как женщина могла позволить себе тратить их уже с самого утра. Что-то похожее на проклятья пробурчали недовольные Саффи с Ризом, хоть и понимавшие необходимость вставать, всё же отчаянно пытались оттянуть до последнего момент пробуждения.

Гамала сел, показывая этим, что уже не спит. Глаза не хотели открываться, остатки сновидений не желали уступать место действительности. Он с силой надавил ладонями на веки, приводя их к бодрости. Яркая вспышка на целое мгновение лишила его возможности видеть, но как только она погасла, шаман разглядел обомлевшее от удивления лицо взъерошенной Церы.

— Что случилось? — за него недовольно спросила дева-воительница. — Чё орём?

— Что случилось? Ты ещё спрашиваешь? — переживаниям женщины не было предела. — Это нормально?

— А что такое? — начиная переживать, спросил сам Гамала. — Что я сделал не так?

Цера обомлев, трясла головой.

— Дай мне руку. — потребовала она.

— На. — шаман протянул ей руку.

— Теперь другую.

— Пожалуйста. — всё ещё не догадываясь, что происходит, удовлетворил её просьбу Идущий Свидетелем.

— Ну? — уже кричала Цера.

— Зар и Зара. — выругалась Саффи. — Это что ж?

— Как ты там сказала? — произнёс оторопевший Риз. — Что там у нас на завтрак?

— Козью шкуру тебе на лысую башку, Гамала. — в глазах суровой воительницы выступили слёзы. — Твоя рука.

Бывший главный шаман не понимая, осмотрел свои руки. До него не сразу дошло, что их снова стало две. Он тряхнул головой, и не веря увиденному, принялся ощупывать правую, которую считал потерянной, руку.

— Она. — Гамала коротко рассмеялся. — Она выросла. — он глупо оглядел всю палатку. Все, включая Ворона и Роксану выглядели не умнее. — Как это? — заикаясь, спрашивал неизвестно кого, счастливчик. — Ой. — на мякоти большого пальца остались следы от его зубов. — Больно.

От чего-то последнее всех безумно развеселило. Впервые, за долгое время, они смогли так беззаботно и по-детски радостно предаться веселью. Им было наплевать на усталость, на предстоящий тяжёлый путь, опасности и лишения — они смеялись так, что завывающий за пределами палатки, ветер, внезапно стих, удивляясь наглости и беспечности существ, тративших силы на пустое развлечение.

Видимо, это его сильно разозлило, и желая прекратить возмутительную забаву, в качестве наказания принёс звук, заставивший умолкнуть бесстыжую компанию. В десятке шагов от убежища, леденя кровь в жилах и напоминая о пережитых недавних событиях, прозвучал страшный медвежий рык.