– Мы закончили! – рявкнула она в сторону двери.

К моменту, когда дверь распахнулась и в комнату ввалился Хальдер, на лице Вик не осталось и намека на женщину, способную проронить хоть одну слезинку. Она скривила губу, кивнув в сторону Орсо с безупречно разыгранным презрением. (По крайней мере, он надеялся, что оно разыграно.)

– Проклятый идиот ничего не знает, – сказала она.

Вопрос времени

Вопрос времени

– Подвинься… вот так.

Она оседлала его единственную ногу и принялась тереться об нее, сопровождая эти действия нежными поцелуями, потом взяла его руку и повела ее вверх по своему боку, одновременно запуская пальцы под его ночную рубашку и принимаясь гладить его, пробуждая к жизни.

– Это тоже в рамках твоей благотворительности? – спросил он.

Было время, и не так давно, когда он получил бы за это пощечину – и ахнул бы от силы удара, и попросил бы глазами, чтобы она ударила еще. Когда он был целым, сильным как лев и мог швырнуть ее через комнату небрежным движением запястья, причинять ему боль было чем-то дерзким, возбуждающим, азартной игрой.

Но теперь он был калекой, таким уязвимым, и от одной мысли о том, чтобы его ударить, ей становилось тошно. Теперь, когда она глядела ему в глаза, ей казалось, что она видит в них что-то наподобие ненависти к себе. Уязвленной зависти. Возможно, он винил ее в том, как все обернулось, не меньше, чем себя. И у нее было чувство, что ему бы очень хотелось швырнуть ее через всю комнату – просто чтобы доказать, что он еще это может.

Было время, и не так давно, когда он был с ней почти слишком нежен. Теперь его единственная рука сжимала ее, стискивала, рвала, мяла и крутила, словно чтобы показать, сколько силы у него еще осталось. Раньше, занимаясь любовью с мужем, она иногда почти скучала. Теперь она иногда почти боялась его.

Все было не так, как прежде. Но разве когда-то бывало иначе? Нужно уметь брать лучшее от того, что у тебя есть.

Она продолжала тереться об него.

– Я скорее имела в виду… честный обмен… выгодный для обоих партнеров.

– А-а, деловое соглашение. На это я могу согласиться.

И он подхватил ее под мышку и повалил на спину. Вероятно, он надеялся сделать это без особых усилий, но, имея лишь одну ногу и одну руку, был вынужден перекатиться сперва на одну сторону, потом на другую, и, в конце концов, его культя запуталась в одеяле.

Одна ее рука была между его ног, направляя его, другая обхватила за затылок, притягивая к себе и одновременно упираясь в него предплечьем, чтобы его бесполезная рука не болталась между ними.

Его зубы были стиснуты от боли и усилий, в его рычании было больше ярости, чем удовольствия. Ей хотелось погладить его по лицу, прошептать что-нибудь успокаивающее – помогай ей Судьбы, точно так же она стала бы успокаивать своих плачущих детей… Почему он не мог позволить ей быть сверху? Это было бы гораздо проще и приятнее для них обоих. Однако приходится работать с тем, что имеешь. Она потянулась, чтобы поцеловать его…