Оно, без сомнения, ждет ее позже.

У них ушло некоторое время, чтобы добраться до цели. Достаточно, чтобы передумать кучу мыслей. Чтобы ощутить, как ноет бедро. Чтобы вслушаться в эхо собственного учащенного дыхания. Чтобы перебрать в голове все былые обманы, все предательства, совершенные ею и совершенные по отношению к ней. К тому времени, как они остановились, она уже собралась с духом. К тому времени, как с ее головы стянули мешок, она уже была готова ко всему.

Кроме того, что ее ожидало.

Она стояла перед собственной дверью.

Один из практиков аккуратно разгладил мешок, тщательно сложил и убрал в карман. Другой развязал ей руки. Они стояли перед дверью в ее маленькую квартирку. В каком-то смысле это было даже символично: столько страданий и треволнений – только для того, чтобы вернуться туда, откуда она стартовала.

Ее не принуждали войти. Но и не давали другого выбора.

Один повел рукой в сторону двери, словно капельдинер, проводящий знатную посетительницу к ее месту в театре:

– Пройдите внутрь, инквизитор, если вы не против.

Наверное, она могла бы попробовать с ними драться, но они бы все равно победили. Она могла попробовать бежать, но они бы ее догнали. Она могла закричать, но никто не пришел бы ей на помощь. И главное – теперь, когда момент настал, она хотела ответов. Возможно, что ее будут ждать только новые вопросы. Или окончательный, ослепительный удар по затылку, и за ним чернота. Но она хотела ответов.

Она толкнула дверь кончиком пальца. Лицо после мешка было потным, воздух овевал кожу прохладой. В столовой горела лампа; обвиняющий перст света простирался к ней через половицы. Вик проследовала вдоль световой полосы по коридору, чувствуя некоторую слабость в коленях, некоторую сухость во рту, чувствуя, как колотится сердце.

Ее гость сидел за обеденным столом в свете единственной лампы. Свет подчеркивал острые кости его лица, в глубоких морщинах пряталась тьма. Перед ним была расставлена доска для игры в квадраты, сшибленные Вик фигуры были возвращены на места, отбрасывая длинные тени поперек расчерченной деревянной плоскости.

– Инквизитор Тойфель! Я ждал вас.

Теперь все обрело смысл. И, подобно всякой иллюзии, после того, как Вик поняла, как все работает, она не могла поверить, что не разглядела этого сразу же.

– Вы – Ткач! – сказала она.

Архилектор Глокта обнажил остатки своих зубов, откинувшись на спинку своего кресла на колесах и спокойно разглядывая ее.

– Да.

– Не Пайк. Не Ризинау. Вы!

– Я.

– Это вы создали ломателей.

– Создал? О нет. – Глокта провел тонким пальцем над расставленными на доске фигурами, словно раздумывая над следующим ходом. – Общество – это соревнование; в нем не может быть победителей, если нет проигравших. Люди, которые проиграли однажды, продолжают проигрывать и дальше, а люди, которые постоянно проигрывают, становятся недовольными. Я всего лишь… собрал их вместе. Дал им имя. Указал нужное направление.