– И это не все! – проворчал Плоский Камень, вошедший в зал следом за Гвоздем в сопровождении своих ухмыляющихся бойцов. – Мы отправили последних из этих дикарей обратно за Кринну. Они плачут и зовут мамочку. Я думаю, немало лет пройдет, прежде чем эти любители костей и шкур осмелятся снова сунуть нос на нашу сторону реки!

Море веселья, море эля, море добрых новостей.

– Север наш! – взревел Гвоздь. – Ну… точнее, твой.

Он широко улыбнулся Рикке, и кажется, даже слегка порозовел, и поскреб в своей песочного цвета бороде, и опустил взгляд в пол. Впрочем, никто не заметил: все были слишком заняты, хлопая друг друга по спинам и восхищаясь тем, как здорово все обернулось.

Все выглядели такими счастливыми! Лица, на которых Рикке привыкла видеть печать страха или горя. У одной старушки, потерявшей в прошлой войне двух сыновей, по щекам текли слезы. Во имя мертвых, даже Трясучка улыбался!

– Единый Север, – проговорил он свистящим шепотом, словно это была задача, которую сам он никак не мог решить. – От Кринны до Белой реки! Клянусь мертвыми, твой отец бы тобой гордился!

Рикке подумала об отце – как он сидел на своей скамье, потирая заросший седой щетиной подбородок. Принимая сложные решения, чтобы людям не приходилось из-за них беспокоиться. Согнувшись под грузом людских страхов, чтобы людям не приходилось тащить их тяжесть на себе.

Изерн-и-Фейл улыбалась во весь рот, как девчонка, показывая дырку в зубах:

– Я всегда знала, что от тебя можно ожидать великих вещей, Рикке. Но, надо признаться, такого даже я не ожидала! Даже наполовину. Даже на четверть!

Она протянула ей катышек чагги:

– Ну, так что? Что там такое тебе привиделось?

Рикке, мигнув, поглядела на нее, обвела взглядом царящее в зале веселье. Взяла катышек, засунула его за губу. И выдавила на лицо бледную улыбку.

– Да ничего особенного, – отозвалась она. – Все в порядке.

Благодарности

Благодарности

Как всегда – тем четверым, без которых…:

Брену Аберкромби, чьи глаза устали это читать.

Нику Аберкромби, чьи уши устали об этом слышать.

Робу Аберкромби, чьи пальцы устали переворачивать страницы.