Вдруг его резко опустили на землю.

– Проснулся, старый пантач, – произнес низкий мужской голос.

– А не обрезать ли паразиту веревки, чтоб своими ножками шел? – спросил другой голос. – Я уже выдохся тащить эту тушу. Шест мне все плечи пробуравил.

– Давай, – отозвался третий голос, явно принадлежавший предводителю. – Развяжите его. Только руки как следует стяните за спиной, а на шею наденьте петлю. Если попытается удрать, мы его придушим. И поосторожнее – он силен как бык!

– Так силен, так превосходно сложен! – вздохнул четвертый голос, повыше, чем прежние. – Какой любовник!

– Хочешь, чтобы я приревновал? – спросил один из мужчин. – Если да, радость моя, то у тебя получается. Бросай-ка ты эти разговоры, а то я вырежу тебе печень и твоей мамочке скормлю!

– Не смей трогать мою мать, ты, тварь волосатая! – завизжал высокий голос. – Ты мне последнее время все меньше и меньше нравишься!

– Во имя Колумбии, нашей Благословенной Матери! Прекращайте любовные ссоры. Мне они уже вот где сидят. Мы на военной вылазке, а не в тотем-холле на пьянке. Давай развяжи его. Только присматривай хорошенько!

– Я не в силах за ним смотреть, – с придыханием сказал высокий голос.

– Хочешь его рога переставить мне на голову? – спросил тот, кто грозился вырезать печень. – Ну попробуй, и я тебе так морду разукрашу, что ни один мужчина на тебя не позарится.

– Последний раз говорю: заткнитесь! – рявкнул предводитель. – Следующему, кто даст мне повод, я перережу глотку. Ясно? Тогда вперед. Пошли! Нам еще черт знает сколько тащиться по вражеской территории, и очень скоро по нашему следу пустят ищеек.

Стэгг вполне успевал следить за разговором. Язык был близок к дисийскому, может быть, даже ближе, чем голландский к немецкому. Он его уже слышал раньше, в Кемдене. Там на церемонии в его честь перерезали горла группе пленников пант-эльфов. Среди них были храбрецы, выкрикивающие непристойности в адрес Стэгга, пока нож не заставил их замолчать.

Сейчас Стэггу хотелось, чтобы перерезали глотки всем пант-эльфам, сколько бы их ни было. Руки и ноги начинали нестерпимо болеть. Он чуть ли не вопил от боли, но понимал, что пант-эльфы снова его вырубят, чтобы замолчал. Кроме того, он не хотел доставлять им удовольствие, показывая, что ему больно.

Налетчики связали ему руки за спиной, на шею надели петлю и пообещали при первом подозрительном движении всадить нож в спину. Потом толкнули вперед.

Вначале Стэгг не был способен на рысь. Но потом кровообращение в ногах восстановилось, боль поутихла, и он смог держаться наравне с остальными. Это было хорошо, потому что стоило ему оступиться, и петля тут же сжимала горло, прерывая дыхание.