–
–
–
– Потому что мы никогда по-настоящему и не были
–
В разных местах близнецов называли по-разному. Но в Адилоре они были известны просто как Ачак – древние, старейшие существа по эту сторону Забвения. Здесь они обосновались в одном на двоих человеческом теле, которое принимало облик то брата, то сестры быстрее, чем разбивающиеся волны. Близнецы были выше обычного смертного, с кожей черной, как самая глубокая часть моря, и фиолетовыми глазами, в которых вращались галактики. Их тело казалось красивым, но, как случалось с большинством прекрасных вещей в Адилоре, это прикосновение могло оказаться роковым.
Услышав радостный вопль, близнецы вновь посмотрели на сестер.
Девочки стояли в центре зала в подземелье, где дорога разделялась на четыре пути, ведущие в бесконечные еще более запутанные коридоры. Место было темным и сырым, и едва хватало света факела, чтобы хоть чуть-чуть осветить проходы. Вот почему юный, радостный смех в такой обстановке мог смутить сильнее, чем мучительные крики запертых здесь существ.
– Умно, Ара. – Ния вскочила на ноги. – Кажется Ларк лучше украсить крапинками. А ты что думаешь? – Она обратилась к своей младшей сестре, которая сидела у их ног и играла с пепельно-белой палкой. – Хочешь выглядеть свирепой, как гепард?
Бах. Бах. Бах. Ларкира ударила палкой по каменному полу, гуля от удовольствия, когда слышала этот звук, ее белокурые локоны мерцали в свете факелов.
– Как красиво, – сказала Арабесса, вырисовывая последний круг возле уха Ларкиры. – Продолжай, Ларк. Ты можешь придумать песню о нашей церемонии рисования.
Словно отвечая на предложение сестры, Ларкира продолжала стучать прутиком, ритм звуков эхом разносился по извилистым коридорам. Похоже только Ачак поняли, что инструмент в руках Ларкиры на самом деле был ребром.
–
–