О боги…

– Я не говорю, что она пахнет нафталином и засохшими мятными конфетами, – сказала Вонетта, и Киеран рассмеялся. – Просто… Я не знаю, как объяснить, что я имею в виду.

– Кажется, я понял. – Кастил выпрямился.

– Понял? – переспросила я.

Он кивнул.

– Твоя кровь показалась мне на вкус старой – в смысле, выдержанной. Очень мощной для нечистокровной атлантианки. Наверное, это из-за кровной линии.

Вонетта склонила голову.

– И что за?..

Внезапно нас прервал грохот снаружи. Раздались встревоженные крики, Кастил и вольвены мгновенно вскочили на ноги.

– Похоже, это с улицы, где строят дома, – сказала Вонетта.

Я тоже поднялась. Кастил уже выскочил на террасу, Киеран быстро следовал за ним.

Я выбежала за ними на предвечернее солнце. Далеко идти не пришлось. По грунтовой дороге бежал Аластир с обмякшим маленьким вольвеном на руках.

Беккет.

Ему больно. Боль, острая и горячая, гудит на моей коже. Я тяжело сглотнула.

– Что случилось? – спросил Кастил.

– Беккет… ну, он вел себя как Беккет. – Побледневший Аластир осторожно уложил племянника на траву. Вольвен заскулил. – Рухнула часть крыши, а он не успел отскочить.

Кастил выругался и опустился на колени рядом с Беккетом.

За спиной Аластира появился Эмиль.

– Где целительница?

– Талия на тренировочном поле, – сказала какая-то смертная женщина. – Кого-то ранили на тренировке.