– Хорошо.

Кастил встал так, чтобы принять удар на себя, если вольвен станет брыкаться назад.

– Я не причиню тебе вреда, Беккет, – сказала я. – Обещаю.

Он оскалился, обнажив клыки, достаточно острые, чтобы порвать кожу, и достаточно крепкие, чтобы ломать кости. Стараясь не думать об этом, я положила руку ему на спину. Открывшись снова, чтобы отслеживать боль, сглотнула подступившую к горлу желчь. Его боль… меня чуть не вырвало. Я начала вызывать теплые, счастливые воспоминания…

Когда мои пальцы погрузились в мягкий мех Беккета, что-то… что-то произошло.

Покалывание в ладонях усилилось, словно по коже побежали статические разряды, а руки нагрелись. Вольвен дернулся, тихо поскуливая, а между моими пальцами возникло приглушенное свечение. Пробившись сквозь мех, оно перекинулось на мои руки.

Я разомкнула губы.

– Эм…

– Так не должно быть, – заметил Кастил, подняв темную бровь. – Да?

Краем глаза я заметила, что у Эмиля отвисла челюсть, и так же отреагировали большинство собравшихся. Аластир качнулся назад и уставился на меня, побледнев еще сильнее. Вокруг ахали и шептались.

– Кажется, ты забыл мне кое-что рассказать, Киеран, – произнесла Вонетта.

Не знаю, что ответил Киеран. Я слышала, как Кастил шепчет мое имя, но я покачала головой. Голова Беккета опустилась на траву. Я чувствовала, что его боль уменьшается.

– Это действует, но я никогда раньше такого не видела.

– Хочешь сказать, никогда не видела, как у тебя светятся руки? – спросил Кастил. – Как две звезды?

– Ну, не настолько ярко, – возразила я.

– Да, вроде того, – пробормотал Киеран, а Эмиль кивнул, когда я подняла голову.

– Ну ладно, какая разница, – проворчала я. Мои руки засияли ярче. – Пугаться буду потом.

Дыхание Беккета выровнялось, белки глаз стали не так видны.

– Боги милосердные, – пробормотал кто-то.

– Принцесса?