Он изучал ареологию и экологическое конструирование – дисциплины, которыми интересовался в Зиготе. Кроме того, Ниргал посещал лекции по математическому обоснованию и штудировал учебники вместе с Эцу. Он понял, что унаследовал от матери дар ясно видеть взаимодействие компонентов системы. Вскоре он погрузился в это целиком. Что за необыкновенное, увлекательное занятие! Сколько человеческих жизней было посвящено тому, чтобы накопить гигантский массив знаний! Какое разнообразие, дарующее безграничные возможности в этом мире!

Добравшись до дома, он растягивался прямо на полу своей мансарды. Иногда он засыпал на кушетке у своего друга – после разговора о Закавказской войне со ста сорокалетним бедуином.

Утром он просыпался и учился, а вечером играл на стальных барабанах или маримбах с дюжиной латиноамериканцев и полинезийцев, напившихся кавы. После этого он ложился в постель с одной смуглой красавицей, женщиной страстной, как и Джеки (в лучшие свои моменты), но более простосердечной.

Порой он срывался с места и вместе с друзьями бежал на театральную премьеру. Они смотрели постановки пьес Шекспира, к примеру, «Короля Иоанна». В такие вечера Ниргал невольно проводил параллели, лежащие между Иоанном и бастардом. Вдобавок ему казалось, что и сами персонажи, и изломы их трагических судеб современны, как никогда…

Ниргал с содроганием смотрел главную сцену, в которой Иоанн приказывает убить юного Артура. А после спектакля он шел с друзьями через весь город, дискутируя о пьесе. Ниргал говорил, что сюжет «Короля Иоанна» напрямую перекликается не только с судьбами иссеев, но описывает ситуацию на Марсе и расстановку сил на Земле.

Потрясающе!..

И наступал следующий день. Некоторые из студентов устраивали себе полевые работы. Они носились по окрестностям до изнеможения, исследуя ландшафт и стремясь увидеть все своими глазами, а потом могли остаться за городом. Тогда Ниргал вместе со своими приятелями ночевал в походной палатке, устроив кемпинг в крутом кратере на востоке от Сабиси. Они разогревали еду в марсианских сумерках, когда на фиолетовом небе загорались звезды, а альпийские цветы прятались в скальном основании, которое держало их всех, словно ладонь гиганта.

Дни непрерывного общения с незнакомыми людьми научили Ниргала многому. Он ценил их столь же сильно, как и часы, проведенные в университетской аудитории. Не то чтобы в Зиготе этому не уделялось внимания: ее обитатели тоже разнились между собой, и Ниргала мало чем можно было удивить.

Однако лишь в Сабиси он понял, что вырос в месте вроде психиатрической лечебницы для эксцентриков – людей, изрядно покореженных первыми напряженными годами на Марсе.