– Тебе надо встретиться с людьми из Одессы, – предложила ей Майя. – В городе много последователей Ниргала.

Надя кивнула и потянулась за кочергой, чтобы сгрести угли в центр жаровни. Они смотрели на огонь, редкое зрелище на Марсе, но Зейк слишком любил пламя, чтобы отказаться от него насовсем. Тончайший слой серого пепла трепетал над по-марсиански оранжевыми углями. Зейк и Назик тихо переговаривались между собой, размышляя вслух о ситуации с арабами на планете, которая, как всегда, оставалась сложной. Традиционалисты часто кочевали с караванами, добывая металлы, воду и находя ареотермальные точки. Они вели себя безобидно и не делали ничего, что могло бы выдать их как тех, кто стоял вне порядка наднациональных корпораций. Но они тоже чего-то ждали и были готовы действовать.

Надя сказала, что хочет спать, и когда она ушла, Майя нерешительно попросила:

– Расскажите мне о Чалмерсе.

Зейк смотрел на нее спокойно и бесстрастно.

– Что конкретно?

– Мне надо знать, был ли он причастен к убийству Буна.

Зейк недовольно поморщился.

– Тогда на Никосию опустилась непроглядная ночь, – пожаловался он. – Арабы без конца говорят про тот случай, и это начинает утомлять.

– И что они говорят?

Зейк покосился на Назик.

– Проблема в том, что они все твердят разные вещи, – вымолвила Назик. – Никто толком не представляет, что же произошло. Правда никому не известна.

– Но вы были в Никосии. Не молчите. Пожалуйста, расскажите о том, что вы видели.

Зейк смерил Майю пристальным взглядом.

– Ладно, – он вздохнул, собираясь с мыслями. Торжественно, словно свидетель под присягой, он произнес: – Мы собрались в Хаджр-аль-кра-Мешаб после всех ваших речей. Люди злились на Буна из-за слухов, будто он остановил строительство мечети на Фобосе, и его речь не убедила их в обратном. Нам никогда не нравилось марсианское сообщество, о котором он вещал. Мы продолжали возмущаться, а Фрэнк в тот момент как раз проходил мимо. Должен признаться, что при виде Фрэнка мы сразу воодушевились. Нам казалось, он единственный, кто мог выступить против Буна. Да, Фрэнк вдохновил нас и наполнил нас отвагой. Он проявлял неуважение к Джону и шутил, а мы еще сильнее злились на Буна. Фрэнк был единственным крепким бастионом, противостоящим ему. Я обычно раздражался на Фрэнка, когда он лишь подзуживал молодежь. Селим аль-Хаиль и его друзья из ахадского крыла тоже были в Никосии. Они пребывали в ярости не только из-за Буна, но и из-за фетахского крыла. Дело в том, что ахады и фетахи расходились по множеству вопросов: панарабы против националистов, отношения с западом и с суфиями… в младшем поколении Братства накопилось столько спорных тем!