Но ничье присутствие не доставляло ему большей радости, чем присутствие Мишеля. Даже несмотря на то, что в этот день тот плелся позади, отвлеченный и вроде бы обеспокоенный. Заметив это, Сакс спросил, что может для него сделать. Мишель так сильно ему помог в те долгие месяцы, когда Сакс заново учился говорить, – он заново научил его думать, по-другому все воспринимать. Теперь Сакс с удовольствием сделал бы что-то, чтобы отплатить за ту великую помощь, хотя бы частично. Но это могло произойти лишь в том случае, если бы Мишель ему хоть что-то рассказал.
Когда они остановились, Сакс достал змея и собрал его, потом отдал катушку другу.
– Держи, – сказал он. – Я буду его держать, а ты беги с ним. Вон туда, против ветра. – И Сакс держал змея, пока Мишель пересекал травянистые холмики, потом шнур натянулся, и Сакс отпустил змея, а Мишель побежал, и змей стал подниматься выше и выше.
Мишель вернулся, улыбаясь.
– Потрогай шнур, можно почувствовать ветер.
– Ага, – ответил Сакс, – можно. – Еле заметная нить забренчала о его пальцы.
Они сели и, открыв плетеную корзинку Сакса, вынули оттуда заранее приготовленный обед. Мишель снова притих.
– Тебя что-то беспокоит? – отважился спросить Сакс, когда они стали есть.
Мишель взмахнул куском хлеба и, сглотнув, ответил:
– Кажется, я хочу вернуться в Прованс.
– Насовсем? – спросил Сакс, изумленный.
Мишель сдвинул брови.
– Не обязательно. Но хотя бы на время. В прошлый раз, когда я только начал получать удовольствие от пребывания там, сразу пришлось уехать.
– На Земле высокое давление.
– Знаю. Но мне было на удивление легко приспособиться.
– Хм-м-м…
Саксу возврат к земной гравитации тогда не понравился. Эволюция, несомненно, адаптировала их к ней, а жизнь при 0,38
– Без Майи? – спросил он.