За этими воспоминаниями и село солнце. Майя вернулась в здание «Праксиса», под сенью все того же моста. Последняя лестница к нему была особенно крутой, и, поднимаясь рывками по ней, Майя вдруг ощутила дежавю. Она уже это делала – не только поднималась по этой лестнице, но и поднималась с чувством, что это уже было. С точно таким же чувством, что и в прошлый свой визит.

Ну конечно – она была одним из первых исследователей бассейна Эллады, в первые годы после Андерхилла. Это вылетело у нее из головы. Она помогла основать Лоу-Пойнт, а потом разъезжала по бассейну, изучая его, когда здесь еще никто не бывал, даже Энн. А позднее, когда она уже работала в «Дип-Уотерс» и осматривала новые поселения уроженцев, у нее возникло похожее ощущение.

– Боже! – воскликнула она в ужасе.

Слой за слоем, жизнь за жизнью – они жили так долго! Это чем-то напоминало реинкарнацию, вечное возвращение.

Но в этом чувстве было и маленькое зерно надежды. Тогда, при первом ощущении выпадения из реальности, она начала новую жизнь. Да, точно: переехала в Одессу и оставила след в истории революции – помогла ей победить своим упорным трудом, много думала о том, почему люди поддерживали перемены, как было их провести, не вызвав неприятных последствий, которые тем не менее наступали после каждой революции, обесценивая все блага, что они приносили. И им вроде бы удалось этих неприятностей избежать.

По крайней мере, пока. Пожалуй, она не так уж и преуспела, как ей казалось, – разве что не так откровенно провалилась, как Аркадий, Джон или Фрэнк. Кто теперь мог быть уверен? Ведь больше нельзя было сказать, что на самом деле происходило в истории – она была слишком необхватной, слишком незавершенной. Все что угодно могло произойти везде где угодно. Кооперативы, республики, феодальные монархии… А в каком-нибудь свихнувшемся караване наверняка уже правили сатрапы… И любой образ, имевший место в истории, мог теперь где-нибудь воплотиться. То, во что ее вовлекли сейчас, – проблемы поселений молодых уроженцев, которые требовали воды и сбрасывали с себя путы ВП ООН… нет, не так… что-то другое…

Но, стоя у двери, ведущей в квартиру «Праксиса», она не могла вспомнить что. Следующим утром им с Дианой предстояло сесть в поезд и отправиться на юг, вокруг юго-восточного изгиба Эллады, чтобы увидеть хребты Зеа и туннель лавовой трубы, который теперь превратили в акведук. Нет, она была здесь, потому что…

Вспомнить никак не удавалось. Ответ вертелся на кончике языка… «Дип-Уотерс». Диана… Они только что ездили по каньону Дао, на дне которого уроженцы и иммигранты пытались обустроить сельское хозяйство, создать сложную биосферу под своим гигантским шатром. Некоторые из них говорили по-русски, и от звуков родной речи у нее на глаза наворачивались слезы! Вот голос матери, резкий и язвительный, – она гладила одежду в тесной кухне их квартирки, раздавался едкий запах капусты…