Он кивнул не размыкая губ. Он больше не пытался ее вылечить, не пытался представить для нее все в лучшем свете. Теперь он относился к ней как к равной себе, а к ее перепадам настроения – как к некой правде, единственному, что от нее следовало ожидать. Но иногда ей и не хотелось, чтобы он ее успокаивал.

Мишель ни возражал ей, ни говорил ничего воодушевляющего. Спенсер был его другом. Раньше, когда они жили в Одессе и они с Майей ссорились, он иногда уходил к Спенсеру ночевать и наверняка до ночи засиживался с ним за бутылкой виски. Если кто и мог разговорить Спенсера, то это был Мишель, Сейчас же он, усталый старик, сидел на кровати и смотрел в окно. Они уже давно перестали ссориться. Хотя Майе казалось, ей было бы полезно, если бы они это делали – сметали бы паутину, заряжались энергией. Но Мишель не отвечал ни на какие провокации. Самому ему не было дела до ссор, а поскольку он бросил ее лечить, то не хотел вступать в них ради нее. Нет. Они просто сидели рядом на кровати. Майя подумала, что если бы кто-то сейчас к ним вошел, то увидел бы пару потрепанных стариков, которым уже не хотелось даже разговаривать друг с другом. Они молча сидели, каждый думая о своем.

– Да, – произнес Мишель после длиннейшей паузы. – И вот мы здесь.

Майя улыбнулась. Воодушевляющая цитата, произнесенная с большим трудом. Он был храбрым человеком. Ведь это первые слова, произнесенные на Марсе. Джону хорошо удавались разные слова. «И вот мы здесь». На самом деле это звучало глупо. Но ведь Мишель мог вкладывать в них больший смысл, чем Джон в свою очевидную констатацию факта. Может, это был не просто бессмысленный возглас, который мог издать кто угодно?

– И вот мы здесь, – повторила она, пробуя фразу на вкус. На Марсе. Сначала идея, а потом место. И вот они были в почти пустой спальне, не в той, где жили раньше, а в угловой квартире с видами из больших окон на юг и на запад. Такой изгиб моря и гор был только в Одессе и нигде больше. Старые гипсовые стены покрылись пятнами, деревянные полы потемнели и теперь поблескивали – понадобилось много лет, чтобы получилась такая патина. Одна дверь – в гостиную, другая в коридор, ведущий на кухню. У них был матрац на каркасной кровати, диван, несколько стульев, нераспакованных коробок – с их вещами из прошлого, теперь привезенными из хранилища. Удивительно, как несколько предметов мебели могли изменить облик комнаты. Сейчас, глядя на эту обстановку, она начинала чувствовать себя лучше. Они распакуют вещи, расставят мебель и будут ею пользоваться, пока она не станет незаметной. Привычка снова скроет обнаженную реальность. И спасибо Богу за это.