Она позвонила каждому своему знакомому в Мангале – правда, мало кто из них теперь занимал сколько-нибудь влиятельные посты. Она выспрашивала у них обо всем, что они знали, и требовала ответить, почему поселенцы не были выпровожены к лифту и отправлены домой.

– Это просто неприемлемо, вы должны сейчас же это остановить!

Ведь подобные случаи, только не такие шумные, случались уже некоторое время – она сама видела такого рода сообщения в новостях. Иммигранты прибывали на дешевых транспортных аппаратах, минуя лифт и администрацию Шеффилда. Ракеты и парашюты – точно как в старые времена, и с этим ничего нельзя было поделать, не создав межпланетный инцидент. В кулуарах упорно работали над разрешением ситуации. ООН поддерживала Китай, и это усложняло дело. Но прогресс был, и он двигался медленно, но верно. Ей не стоило беспокоиться.

Однако признать это было тяжело.

– Этого уже достаточно, чтобы примкнуть к Красным, – сказала она Мишелю, уходя на работу. – Достаточно, чтобы перебраться на работу в Мангале, – добавила она.

Но спустя неделю кризис миновал. Компромисс был найден: поселение разрешили сохранить, а китайцы пообещали отправить соответственно меньшее количество иммигрантов в следующем году. Это выглядело крайне неудовлетворительно, но что было, то было. И жизнь продолжилась, уже омраченная этой новой тенью.

А однажды вечером, поздней весной, когда она возвращалась домой после работы, ее внимание привлек ряд розовых кустов вдоль дороги, и она подошла, чтобы поближе их рассмотреть. За ними, вдоль кафе по Хармахис-авеню бродили люди, и большинство из них торопились. На кустах появилось много новых листьев, чей коричневый цвет состоял из смеси зеленых и красных оттенков. Молодые розы были темно-красными, и их бархатистые лепестки сияли в вечернем свете. «Линкольн» – было написано на стволе. Сорт розы. Еще один великий американец, человек, который, каким представляла его Майя, был чем-то средним между Джоном и Фрэнком. Один из драматургов труппы написал о нем великолепную пьесу, мрачную и тревожную, где героя бесчувственно убивают, – настоящая трагедия. Вот и сегодня им не хватало такого Линкольна. Розы ярко сияли красным. Внезапно ей захотелось отвернуться, на мгновение у нее поплыло перед глазами – словно она посмотрела на солнце.

А затем посмотрела сразу на множество вещей.

Формы, цвета… она все это понимала, но чем они были… кем она была… она, не говоря ни слова, пыталась определить…

И тогда все разом хлынуло на нее. Роза, Одесса, все в один миг, как если бы оно никуда и не пропадало. Но она пошатнулась и еле устояла на ногах.