Большой Ба тихо рыкнул, отвернул голову в сторону от Баули и что-то внимательно рассматривал на холме возле Храма. Баули рассмеялся:

— Мы с вождями решили часть полей отдать твоей семье! Завтра приходи помочь нам, нужно будет выкопать много ям под посадки, тебе и твоим жёнам это не составит никакого труда! Да, и ещё я хотел узнать — вы не планируете заводить новое потомство?

Они неторопливо шли к открывшемуся их глазам морскому заливу. Впереди, перед ними, согретая ласковым солнцем и овеваемая свежим морским бризом, огромным прозрачным зеркалом расстилалась спокойная и безграничная водная гладь, воды которой уходили за горизонт.

— Смотри! — Вика подняла руку ладонью кверху и провела над ней другой рукой.

В ладони, из появившейся горки земли, поднимался маленький зелёный росток, выбросивший два листочка и тянущий верх тонкую ярко-зелёную стрелку между ними.

— Тташ! — Улыбнулся Глеб.

— Да! — Счастливо улыбнулась Вика.

Полюбовавшись маленьким ростком, она вновь провела над ним рукой. Росток и земля исчезли.

— Дома посадим! — Вика сложила ладони и улыбнулась. — Я знаю, почему Дервиш всегда улыбается!

— Почему?

— Он счастлив! Я тоже. — Она со смехом показала на кошачье семейство. — Смотри!

К лежащим на земле кошкам подошёл малыш, его мама, улыбаясь, стояла позади него. Одна из кошек встала и, подойдя к малышу, понюхала его голову. Пару раз осторожно лизнув его лоб, она растянулась перед ним на траве, жмурясь от солнца. Карапуз взобрался на неё верхом и принялся маленькими ручонками теребить её шкуру, его мама села рядом, показывая ему, как надо гладить кошек.

* * *

…Пахомов с тоской смотрел вслед исчезающим за деревьями искателям. В последний раз мелькнула среди ветвей альпийская куртка Трутнёва. В сердцах Лёха воскликнул:

— Ну и идите! Без меня у вас всё равно ничего не выйдет! Вспомните ещё меня! Вспомните Пахомова!

Неожиданно на него накатила волна абсолютного спокойствия и желание чем-то заняться. Он побродил по лагерю, пиная сухие ветки и не находя себе места. Он всё ещё мысленно спорил с Бэккетом. После того, как два раза обошёл лагерь, Лёха остановился перед палатками:

— Зачем мне две?