— А я почем знаю? — немного обиженно произнес он. — Меня же не выпускают отсюда. А там жена у меня же детками… Знаю только, что Воробей не поверил, что вы преступник, а Арсения сразу сдуло, как ветром. Сказал, что ничего с вами… тобой общего не будет иметь. Я всем, кто ушел жалование взял смелость заплатить. Но газета наша больше — все…

Он грустно вздохнул, словно вместе с типографией потерял смысл жизни.

— Парамон, а хочешь, я тебя самым главным печатником сделаю?

— В Дарграде-то? Да как же такое возможно теперь? — произнес он обреченно, но я уловил в его голосе нотки надежды.

— Не в Дарграде. На всем материке. — улыбнулся я.

— Чего-о-о? — он раскрыл глаза так широко, что я уже представил, как они сейчас выпадут и покатятся по столу.

— В общем слушай, дружище. Ты когда-нибудь слыхал о Неизведанном крае?

— Байки все это! Якобы место райское, да только не верю я в такие сказки.

— Что если я тебе скажу, что это место существует, и принадлежит мне?

— Не брешете? — он с сомнением уставился на меня.

— Нисколько. — ответил я со всей серьезностью — И я его будущий король. Ты готов забрать семью, и поехать со мной? Но учти, сначала будет трудно. Придется все построить с нуля. Но даю слово: через полгода-год у тебя настанет совсем другая жизнь.

— Думать надо… — вздохнул он. — Но вы человек хваткий. Я верю, что у вас…, то есть у тебя все получится. Меня отпустят отсюда?

Хм… Не нравится мне его такое настроение, но оно и понятно.

— Отпустят. — твердо ответил я. — Но сначала ты поможешь мне напечатать последний номер нашей газеты.

Он ничего не ответил, лишь грустно покачал головой, соглашаясь.

Вторым стал Иннокентий. Но на этот раз я настоял, чтобы беседа происходила в присутствии Безликого. Буду краток — мы вывалили на его голову все наши планы, опуская некоторые детали, о которых ему не стоило знать. Костя, как мог подчеркивал мое божественное происхождение, не давая священнику даже усомниться в своих догадках.

— Да как же бог может кровь благословить, Акакий… — сокрушенно он покачал головой, окончательно осознав, какая роль ему отводится в предстоящем событии.

— А как бог допустил, что вырезали семью истинного короля? — парировал я. — Как бог допустил, чтобы дешевое лекарство было доступно только за большие деньги, Иннокентий? Как бог допустил, чтобы Феофан девок насиловал, и оставался безнаказанным?

— То ведь грешники… — неуверенно ответил он.

— Вот именно! И в наших силах это прекратить, и изменить. Разве не для этого бог ниспослал на дурака озарение, чтобы указать правильный путь? — я распалялся все больше и больше, видя, что святой отец начинает сдавать в своих убеждениях. — Помоги мне, и мы сможем изменить все!