— Родичи, не родичи, а веры им нет.

— Значит, проверить нужно.

— Як?

— Пусть в вылазку идут. Сегодня пушки молчат, и не надо им больше разговаривать… — Капитан снова перевёл дух и продолжил: — Пусть забьют запальные отверстия. Татары должны знать, как охраняется батарея.

— Экхм… — Казак погладил усы в раздумье.

У Воронцова от разговоров разболелась голова, но он не обращал на это внимания.

— Возьми Демида, он охотник до таких дел, и пригляд за татарами будет.

— Добро! К ночи всё подготовим. — Перещибка собрался уходить. — Ну вже мы им зубы повырвем! — Он погрозил кулаком.

— Подожди. Что бы колдун ни искал под твоим хутором, а мы должны найти это раньше. Вели продолжить раскопки.

— Добро, добро, Георгий Петрович, пусть Господь Бог пошлёт тебе исцеление.

Казацкий голова вышел, а Воронцов откинулся на подушки. Сердце жгло, он устал даже от короткого разговора. Но времени на отдых не было, следовало ещё многое сделать.

Все эти приготовления будут бесполезны, пока они, как в мешке, сидят под охраной полудницы. Почему ведьма закрыла выход? Она обещала помощь, но действия её противоречивы — отпустила, исцелила, но открыла дорогу князю. Прасковья передала весть о колдуне, но полудница перекрыла ход из деревни, собрала убежавших татар. Впрочем, нынче следует принимать любую помощь.

— Николай!

— Я здесь.

— Мы не сможем ничего сделать, пока хутор и деревню сторожит полудница. Ты с ней по-доброму смог сговориться, так выступи парламентёром ещё раз — пусть она передаст весточку своей хозяйке или Прасковье. — Воронцов прервался.

— Понял, ваше высокоблагородие, будет сделано.

Больной чуть улыбнулся.

— Брось церемонии, не на плацу. Нам нужна помощь… пусть пришлёт целебное зелье, а лучше пусть явится сама, колдун готовится к штурму.

— Передам, Георгий Петрович.

— Знаешь ли, как её дозваться?