Человек в мои руках умер, а кровь перестала вытекать из его глотки. Я отшвырнул труп.

По всему телу разлилось тепло и я почувствовал, как силы начинают возвращаться. Хорошо. Сейчас я сражался на последнем издыхании, и если бы бой продолжился хоть на пару минут — я бы просто упал без сил. Всё же, трансформация — очень затратная способность. Лишь благодаря бездне, кою я сжигал и превращал в энергию, я смог всё это провернуть. Представить трудно, что будет, если я поглощу Энтропию.

— Сюда! Они здесь! — кричали с другого конца коридора.

Ко мне бежал отряд жандармов.

«Тц», — я цыкнул и побежал обратно в камеру, — «Ладно, беги-беги, Теодор. Жалкая крыса. Ещё встретимся»

Перед тем как уйти через пробитую стену, я попытался отыскать Дневник и… увидел лишь его остатки — последнее заклинания попало где-то рядом с ним и разорвало книгу в клочья. Дерьмово.

Возможно, я бы ещё немного погрустил на тему просраной в очередной раз силы, если бы не приближающийся отряд. Кого-кого, а вот жандармов убивать я не хотел. Да и не факт, что смогу.

Забив на дневник, трупы и Теодора, я выбежал на улицу.

Близился вечер. Пахло сыростью, словно вот-вот начнётся дождь. Я попытался осмотреться, однако ничего кроме стен не увидел. Единственный путь выбраться — через крыши.

«Что-ж… попробуем…»

Моя правая рука, бывшая до этого совершенно обычной, начала плавиться. Кожа, мясо, даже кости обмякли и превратились в податливый пластилин, который я менял с помощью потоков энергии.

Мои пальцы удлинились. Мышцы всей руки и спины вздулись, а поверх них выросли новые, усиливающие и без того мощную хватку. Кончики пальцев вновь срослись с костью, а нарост сформировал когти.

Я пошевелил лапой, попробовал её сжать, и со всей силы вонзил в кирпичную стену.

Получилось! Как и в прошлый раз, я обрёл возможность карабкаться по стенам.

Затем я вонзил длинный клинок, поднялся на метр, вытащил правую руку и снова вонзил её в стену. Посыпалась пыль и куски кирпича. Затем я вновь подтянулся, вонзил и подтянулся. Снова и снова, без особых проблем.

Когда остались последняя пара метров, я делаю рывок, залетаю на крышу и…

— Ох… твою-ж мать…

Несмотря на солнце, землю начинала покрывать тьма. Небеса чернели, облака всё нарастали. Медленно, но всё ещё заметно, столицу накрывала искусственная ночь.

Но даже на этом фоне было одно место, что казалось темнее остальных…

Великая Школа.