Это был молодой парень, и он действительно был в форме Школы. В форме дисциплинарного комитета, если точнее.

«Ч-что это…», — я тяжело задышал. — «Твою мать… да ну нет…», — всё ставало на свои места, — «Да ну нет… только… да не-е-ет»

При виде этого парня я чувствовал такую же теплоту, что и от фотографии в кармане, хотя ничем кроме забавной кислой мины он не выделялся. Он не улыбался, как та девушка, он не держал ребёнка, он не источал теплоту и заботу. Нет. Единственное, что по нему можно было понять — он искренне любил человека за камерой, ибо очевидно, что на фото он согласился только ради него.

Но даже так…

Сука, почему у меня опять ломит сердце? Почему опять покалывает лицо из-за подступающих слёз?

— Что с тобой? — Аргус заметил мою спешку.

— Что с твоим сыном? Где он сейчас?..

— Умер, — с грустной улыбкой сказал старик, глядя на фотографию, — Очень давно.

"Твою мать…", — я не верил, — "Твою мать, твою мать!"

— К-как его звали? — спросил я дрожащим голосом.

— Это уже неважно.

— Как его звали?! — я повысил тон.

— Есть вещи, которые я не собираюсь тебе говорить, как бы ты ни орал! Имя моего сына — одно из них.

"Не может быть…", — я отдал ему рамку и полез в карман штанов, — "Этого просто не может быть…"

— Аругс, ты ведь соврал, когда сказал, что безродный? У тебя ведь есть фамилия, так ведь?! Она у тебя есть, но ты никому её не сообщаешь, верно?!

— Ч-что ты…

Я достал фотографию женщины и протянул старику.

— Ты узнаешь кто это?! — спросил я дрожащим голосом, — Ты знаешь это женщину?!

Старик взял фото. Его глаза раскрылись от шока.