Уорбека снова хлестнули полотенцем. Измученный, разъяренный, беспомощный, он залился слезами.

Ирод без особого интереса обшарил его бумажник.

— Судя по документам, ты учитель средней школы. Завуч. Я полагал, учителя чтят законы. Как ты ввязался в рэкет наследников?

— Какой такой рэкет? — слабым голосом уточнил Уорбек.

— Рэкет наследников, — терпеливо повторил Ирод. — Афера с наследниками Бьюкенена. Какой метод ты используешь? Личное обаяние?

— Не понимаю, о чем вы, — ответил Уорбек, рывком сел и ткнул пальцем в тощего юнца. — И вот только без полотенец, пожалуйста.

— Стоит мне слово сказать, и будут тебе еще полотенца, — проскрежетал Ирод. — Если захочу, прикончат тебя. Ты мне под ногами не путайся. Я в год семьдесят пять штук зашибаю на этом деле, и ты даже не пробуй свой кусок отщипнуть.

Воцарилось длительное молчание, исполненное значимости для всех, кроме обреченного. Наконец тот заговорил:

— Я образованный человек, — произнес он медленно, — и с радостью побеседовал бы с вами о Галилее или малых поэтах-кавалерах времен короля Карла. Однако в моем образовании явно наличествуют пробелы, и это один из них. Я не понимаю вас. Слишком много неизвестных.

— Я же сказал тебе, как меня зовут, — ответил Ирод и указал на тощего юношу. — А это Джо Дэвенпорт.

Уорбек покачал головой.

— Неизвестных — в математическом смысле слова. X-переменных. Ну как в уравнениях. Извините, моя образованность…

Джо испуганно посмотрел на него.

— Иисусе! — выдохнул он, не шевеля губами. — Может, он и правда честный?

Ирод с любопытством оглядывал Уорбека.

— Придется тебе объяснить, — сказал он. — Эта афера с наследованием — давний прием. Работает примерно так. Ходили слухи, что Джеймс Бьюкенен…

— Пятнадцатый президент США?

— Он самый. Ходили слухи, что он умер, не оставив завещания. В 1868-м. В наши дни, благодаря сложным процентам, его наследство стоит миллионы. Понимаешь?

Уорбек кивнул.

— Я образованный человек, — пробормотал он.