— Когда готовил свидание, я думал об этом. Ты разочарована?
Разочарована ли Яна? Она большая девочка и знает, что это нормально, когда здоровый мужчина хочет секса. Почему она должна быть разочарована? Её тело тоже откликнулось на его горячее желание. Чего же ей не хватает? Романтики? Её сегодня было через край.
Пара секунд молчания показалась вечностью. Разрушила всё, что можно разрушить.
— Отвезти тебя домой? — спросил Моррис безэмоционально.
— Да.
На негнущихся ногах Яна сделала несколько шагов к выходу. А потом ещё несколько, убеждая себя, что это правильное решение. А потом её догнали.
— Яна! — Моррис обхватил её сзади и прижал к себе. — Яна, — повторил горячо. Его прерывистое дыхание шевелило волосы на макушке. — Я, наверное, испортил всё, что мог. Сказал не те слова.
Он сжимал её так сильно, будто кто-то хочет отнять её у него.
— Ты знаешь, сегодняшний спектакль, детская сказка, но он будто про меня. Я с детства жил с мыслью, что я чудовище. Я не верил, что прекрасная юная дева может полюбить меня и расколдовать поцелуем. Я стал циником. Все легенды заканчиваются трагически, ты сама знаешь. Юные девы не влюбляются в чудовищ, а вот чудовище может полюбить.
Он развернул её к себе лицом и принялся целовать. Неистово и самозабвенно, лишая возможности дышать. Он делал это с такой безоглядностью, будто одержим ею и упивается своей одержимостью.
У Яны кипела кровь и горело в груди. Она отдавала ему поцелуи с той же исступлённостью. Пульс бешено стучал в ушах, но она всё равно услышала несколько раз горячечно произнесённое признание, которое так ждала.
— Любимая…
Глава 68. Никто не сможет, даже монсир Моррис
— Ты дрожишь? — Моррис отстранился и с тревогой посмотрел на Яну.
Она попыталась улыбнуться, чтобы успокоить его. Её колотило от избытка чувств. Знал бы он, что творилось с её сердцем. Оно сжалось от судорожной боли, потому что до Яны начал доходить смысл его слов. "Юные девы не влюбляются в чудовищ, а вот чудовище может полюбить". Он открылся ей, не надеясь на взаимность.
— Юные девы ещё как влюбляются в чудовищ, — её дрожащая улыбка стала шире. — И потом, ты не забыл, что теперь чудовище — я.