Сегодня на ней была короткая кожаная туника с узором из чёрных и красных полос. И в косы тоже были вплетены красные и чёрные ленты. Эти цвета ей шли — гармонировали с её дерзкой натурой.

Ему смертельно хотелось её поцеловать, хотя бы просто дружески коснуться губами её нежных губ, но он решился только на то, чтобы второй рукой тоже опереться на ствол. Теперь он будто обнимал её, хоть и не касался.

Этьен предвкушал, что наконец-то им удастся поговорить. Никто и ничто не помешает ему сказать то, что он давно хотел сказать. Никто и ничто не помешает ему выслушать всё, что захочет сказать Уйгу.

Она первая нарушила молчание:

— Сегодня мне исполнилось восемнадцать. Мои готовят праздничный ритуал, а я сбежала, — она упрямо улыбнулась. — Пусть празднуют без меня. Мой праздник — ты.

У Этьена бешено забилось сердце. Сколько раз первые театральные красавицы шептали ему на ухо изысканные комплименты, но их воркование никогда не трогало его так, как тронули её пронзительные слова.

— Уйгу, — Этьен коснулся одной из её косичек, легонько сжал шёлковую прядь. — Я… у меня нет подарка, — сказал он немного не то, что хотел сказать, — Я не знал, что твой день рождения сегодня. Но я…

— Этьен, — перебила она его, — подарок не нужен. По крайней мере, не такой, о каком ты подумал. Не забыл, я дикарка? — из дерзкой она вдруг стала ироничной. — Я не ношу светских украшений.

Этьену и в голову бы не пришло дарить ей украшения. Это его театральные подружки не отказались бы от какой-нибудь бессмысленной дорогой побрякушки. А ей, его маленькой дикарке, ему бы хотелось подарить что-то гораздо более ценное. Самое меньшее — целый мир.

— Отец хочет найти мне жениха, — резко сменила она тему. — Считает, что это сделает меня покладистей.

— Этому не бывать! — ладони Этьена непроизвольно сжались в кулаки.

— Да нет, он только пугает, — Уйгу улыбнулась. — Отец знает, что я скорее кинусь в пропасть или кину в пропасть жениха, чем соглашусь с его выбором.

Этьен невольно тоже улыбнулся, потому что знал — это чистая правда. Уйгу никто не сможет сломить и подчинить своей воле. Это самая волевая девушка, которую он когда-либо встречал.

Желание дотронуться до неё стало сильнее Этьена. Он положил ладонь ей на плечо и, едва касаясь её нежной кожи, провёл по всей длине руки.

Движение вышло таким нежным, что они оба перестали дышать. Этьен ещё никогда не переживал настолько острых чувств от простого прикосновения.

Её глаза были закрыты, а грудь высоко вздымалась. Когда она открыла глаза, Этьен заметил в них решительный блеск. Она заговорила горячо, не отрывая от него взгляда.